История вторая. Цвет ведьмы

Вечером Фарон заметил собирающиеся тучи. В сосновом лесу вряд ли удастся укрыться от дождя, так что лучше было заняться поисками места для ночлега. Вопрос об ужине даже не стоял. Небольшой мешочек был набит разными ягодами, а гомункулу этого хватит, чтобы не задумываться о еде еще одну ночь.

Поиски укрытия продлились еще несколько часов. Вплоть до того, как Фарон заметил, что из леса невдалеке поднимается к небу едва заметная струйка дыма. Он двинулся к ее источнику.

Перед входом в небольшую пещеру была полянка. На ней был выложен маленький костер. Вокруг него в землю были воткнуты палки с нанизанными на них кусочками мяса. Возле огня сидела молодая девушка. Она следила за тем, чтобы мясо равномерно прожарилось. Рядом, чуть поодаль от огня, лежал волк. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что он сыт и мирно сопит.

— Здравствуйте, молодая госпожа. Могу я подойти к костру?

Девушка подняла взгляд на Фарона. Теперь он мог лучше ее рассмотреть. Пожалуй, самым точным описанием для неё было бы слово «ведьма». Черные волосы, сплетенные в небольшую косу, темно-синий правый глаз и ярко-зеленый левый. Что-то звериное в манере держатся. Макияж на лице – очень простой, но выгодно подчеркивающий черты и немного угрожающий, напоминающий, скорее, даже боевую раскраску.

Девушка перевела взгляд на волка, словно говоря: «Я якшаюсь со зверями. Ты все еще уверен, что хочешь подойти к моему костру?» Но поняв, что пришелец не смутился, переспросила вслух:

— Подойти к костру ведьмы?

— Он чем-то отличается от любого другого костра?

Девушку явно удивил такой ответ.

— Да, ибо я могу тебя на нем приготовить! – не скрывая раздражение, ответила она.

— У тебя уже есть ужин, так зачем же тебе возиться еще и с моим телом?

Ведьма фыркнула.

— Ладно. Если так хочешь, подходи.

— Благодарю.

Гомункул подошел к огню и присел возле него. Он стал греть руки, наслаждаясь теплом. Холода застали его на полпути, и возможности купить новую одежду у него не было. А делать ее из подручных материалов он просто не умел. Потому Фарон обычно мерз, особенно по ночам. Но даже многодневный голод не подтачивал его сил, а холод не вызывал озноба. Иногда ему даже казалось, что на самом деле он просто-напросто ходячий труп. Но это было не так. Его тело было теплым. Грудь вздымалась, пропуская воздух, а долгий голод вызывал неприятные чувства. Он определённо был жив.

Может, все дело в его правом всё время закрытом глазе? Может ли этот аметистовый глаз давать ему силы и поддерживать его жизнь? Фарон открыл правый глаз и взглянул им на пламя. Камень был слеп. Почти слеп. Он не видел окружающий мир. Только цвета. Цвета живых существ. Чаще людей. У людей цвет был ярче всех, но и выглядел он своеобразно. Чаще всего – хаотичен, прост и несвязен.

Он поднял взгляд на ведьму. Ее цвет был красивым. Аккуратный, четкий и с внутренней логикой. В нем преобладал глубокий черный. Цвет бездны. Фарон видел такую краску во время рождения. Когда неизвестный ему цвет вытащил его из черной бездны.

Девушка была явно раздражена тем, что ее так бесстыдно разглядывают. Несколько секунд она терпела, думая, что вот именно сейчас наглый гость отведет взгляд. Но он все не отводил и не отводил.

— Эй! – Она подняла испытующий взгляд на него. У нее была уже заготовлена для него целая тирада, подкрепленная парой крепких словечек и даже угроз. Но девушка проглотила ее еще до того, как начать.

— Твой глаз… Он… эм… ненастоящий?

Даже в свете костра было видно, насколько у камня, заменяющего гомункулу правый глаз, глубокий окрас. Фарон снова прикрыл его веком.

— Да. Он сделан из аметиста.

Теперь уже ведьма внимательно разглядывала гостя. Она была не до конца уверена, но все же… Неужели эта стекляшка действительно смотрела на нее?

— Ты можешь видеть с его помощью?

Несколько секунд Фарон раздумывал над вопросом, а пока раздумья не принесли плодов, он снял с пояса бурдюк. Оценил количество оставшейся в нем жидкости и откупорил.

— Нет. Я не вижу им ни деревьев, ни камней, ни даже неба. Абсолютно ничего. Я вижу людей и некоторых животных. Точнее не их самих, а их цвета. Кто-то бы назвал это их душами. Кто-то эмоциями. Я предпочитаю использовать слово «суть». Но даже оно не верно. Любой цвет – лишь отражение.

Гомункул сделал глоток. Сидр был еще молодым и легко бил в голову. Но ему хотелось промочить горло чем-то вкуснее, чем простая вода. К тому же тишина, повисшая после его слов, была переполнена напряжением. Что не говори, но все с настороженностью относятся к заявлению вроде «я вижу вашу душу». Хотя, конечно, это было не совсем так.

— Как тебя зовут?

И правда, где его хорошие манеры? Он ведь еще не представился, но уже набился в гости.

— Мое имя Фарон, — ответил он, предлагая бурдюк с сидром ведьме.

— А мое – Аделинда Карнштейн.

Она не стала отказывать от напитка и, приняв бурдюк, сделала глоток. После чего оглядела жарящееся мясо и, выбрав с виду самый готовый кусок, откусила от него.

— Ты ведь не человек?

— Гомункул. Искусственный человек.

Аделинда кивнула, о чём-то задумавшись, и протянула ему второй кусок мяса.

— Тогда понятно. Таких странных путешественников обычно и не встретишь.

Фарон принял еду и стал есть.

— Ты просто путешествуешь? – спросил он.

— Нет, ищу свою мать. Она уехала несколько лет назад да так и не вернулась. Наверное, нашла игрушку поинтересней. Но я отчего-то волнуюсь за нее. Она выглядела несчастной несколько последних лет.

Гомункул достал мешочек с ягодами и предложил его Аделинде. В итоге они из мяса, ягод и бурдюка с сидром сложили весьма недурной ужин. Они продолжили разговаривать на пространные темы. Вскоре стало ясно, что Аделинда рада компании Фарона. Слишком давно она уже не общалась с людьми. Особенно с теми, кто не собирался ее сжечь или отдать в руки инквизиции.

Позже проснулся волк. Он лишь бросил на гомункула заинтересованный взгляд и ушел в лес. Возможно на поиски ручья. Так что Фарон с Аделиндой остались одни.

Девушка положила голову на плечо гомункула. Закрыв глаза, она слушала звуки леса.

— Знаешь, звери понятнее людей. Проще. Они не добрые и не злые. Просто делают все, чтобы выжить и ради своего будущего. С ними приятно проводить время. Но кое-чего они не умеют. Не могут.

— Чего же?

Аделинда открыла глаза и поцеловала Фарона в губы. Алкоголь распалил ее, и ей хотелось тепла. Человеческого тепла. Было ли это желание неосознанное или она полностью понимала что делает, но ведьма требовала к себе внимание.

Когда же она отстранилась, то обняла гомункула за шею и уткнулась в грудь.

— Целоваться, — задумчиво ответила она.

Фарон погладил ее по волосам. Она подняла на него взгляд, и он поцеловал ее вновь. Несведущему и неопытному, ему приходилось полагаться лишь на те скудные знания и инстинкты, что были запрятаны в его голове.

Впрочем, ведьма не искала изысканного любовника, знающего все уголки женского сердца. Сейчас ей хватало простого тепла и искренности. Они были слишком поглощены друг другом, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Пальцы Аделинды коснулись закрытого правого глаза гомункула. Даже сейчас ее затуманенный страстью разум поразился теплу драгоценного камня, спрятанного под тонкой полоской кожи. Глаз, который видит суть.

— Посмотри на меня.

Фарон открыл глаз и заглянул им в бездну. Не каждому барду хватило бы фантазии, чтобы придумать балладу о такой ночи. Ночи, когда любовники видят сердца друг друга.

Они потеряли счет времени, и даже пошедший с небес дождь не прервал их любви. Возможно, они пытались налюбиться всласть за то время, когда не любили никого. Возможно, они просто знали, что уже не увидятся. Разве это имеет значение для ведьмы и искусственного человека в эти мгновения? Когда они согревали друг другом теплом иного рода.

●

— Каков мой цвет?

— Черный. Как у бездны, в которую прыгаешь.

Ведьма рассмеялась. Это был приятный смех. Так смеются только счастливые люди.

— Неплохо, льстец.

Несколько секунд она задумчиво молчала лежа рядом с ним внутри пещеры.

— Еще до того как ты проснешься, я уйду. Наверное, ты тоже что-то ищешь, а потому нам лучше разойтись.

— А если я уже нашел то, что хотел?

Она снова рассмеялась.

— Ты слишком быстро учишься льстить. Но спасибо.

Аделинда поцеловала его в губы. Фарон почувствовал, как его глаза закрываются против воли. Он засыпает. Гомункул погладил девушку по щеке. Она поцеловала и его пальцы.

— Спокойной ночи.

●

Утро было сырым и прохладным. Конечно же, Аделинды нигде не было. Потому Фарон просто собрал свои вещи и оделся. Ему предстояло еще найти ответ на важный вопрос. Эту ночь он еще будет вспоминать, без сомнения. Теперь он будет даже вслушиваться в разговоры людей в надежде что-то услышать про молодую ведьму. Но она была права. У них у обоих есть то, что они должны найти. Он свой цвет. Возможно, это не так важно как их желание побыть вместе, а может наоборот. Это ему было неизвестно. Поэтому он пошел дальше сквозь лес. Искать свой цвет.