Коалиция Максов

- Ты обманул меня?! – Мужчина отбросил тело последнего друида древнего круга, - Сказал, что я смогу стать бессмертным, если исполню ритуал!
-Я не обманула тебя, фараон, смерть больше никогда не примет тебя. – Существо сидело на каменном алтаре, в центре трех каменных кругов.
- Но я умер! – Мужчина поднял руки, словно требовал, чтобы существо посмотрела на него.
- И переродился. Я не говорила, что дарую тебе бесконечно долгую жизнь. Я сказал, что смерть не примет тебя. Теперь ты похож на нас, на своих богов – не способен умереть навсегда.
Бывший фараон Джосер опустил взгляд.
- Я принес своих детей и жен в жертву, не ради того чтобы перерождается раз за разом… Осирис.
- Египет не принадлежит тебе более фараон, ты просил бессмертия и я дал его тебе. Тебе не за что меня укорять.
Мужчина взвесил свой бронзовый меч в руке и метнул в существо. Оружие прошло Осириса насквозь и врезалось в камень за его спиной.
- Бесполезно, фараон.
- Будь ты проклят, Осирис! Будь проклят ты и твои лживые обещания!


- Герр Ботаник? Герр Ботаник? Максимилиан?! – Женский голос переходил из обеспокоенного в испуганный.
Ботаник поднял взгляд от столешницы, он не сразу понял, что Джулл зовет его. Челка прикрывала половину лица девушки, но на второй половине отчетливо читалось беспокойство, особенно в ярком красном глазе.
- Простите, если бы я знала, что алкоголь так на вас действует, не предложила бы выпить.
Ботаник проследил за голодным взглядом единственного глаза девушки до своей правой руки. Бокал, который был не так давно в ней, треснул и был успешно размят в кулаке. Он разжал кулак, и тут же в руке раздалась жуткая боль. Несколько осколков впилось в ладонь. Лишь немного сморщившись, Максимилиан стряхнул осколки бокала и вытянул из ладони стекло.
- О, алкоголь тут не причем, просто вспомнил одну поучительную историю.
Девушка еще не успела возмутиться, а он взял бутылку немецкого коньяка и вылил себе часть содержимого на руку. Новая волна боли накрыла руку, Ботаник сжал ладонь в кулак и невероятно флегматичностью стал прислушиваться к ощущениям.
- Что за история? – Спросила вампирша.
Максимилиан поставил бутылку назад. Он несколько секунд размышлял, над вопросом Джулл.
- Хм, да так. О цене и товаре. Не всегда первое, соответствует последнему. – Он еще раз взглянул в единственный глаз вампиршы. – Что, так хочется попробовать?
- А-а-а… - Несколько мгновений Джулл смотрела на раненную руку как заворожённая, но потом аж подпрыгнула от возмущения. - Что?! Я вовсе не…
- Ничего страшного, - Ботаник взял ее бокал, в котором еще был коньяк и пододвинул к себе, - Один вампир однажды сказал мне, что мой вкус напоминает луковицу.
Он стал сжимать и разжимать кулак над бокалом, и кровь медленно стала капать внутрь, смешиваясь с дорогим немецким коньяком.
- Такой горький? – Спросила заворожённая Джулл.
- Нет, многослойный. Он сказал, что так и не смог определить, сколько в нем различных вкусов.
Когда в бокале было крови с коньяком на небольшой глоток, Максимилиан вернул его Джулл.
Девушка неуверенное взяла его и принюхалась. Она все еще не могла понять это такая изощрённая шутка или Ботаник действительно решил угостить ее своей кровью.
- Не стесняйся, пей.
Джулл выдохнула и опрокинула внутрь себя бокал. Даже перемешанный с коньяком, вкус крови ошеломил ее, заставив поперхнуться. На секунду ей показалось, что земля ушла из под ног, а небо упало на землю. В ее глазе стояли слезы и темнота.
- О, всемогущая ночь…
Ботаник поднялся и направился к выходу из Кабака.
- Как-нибудь еще раз выпьем.

- Ботаник, ты когда-нибудь задумывался об искупление?
Максимилиан отнял ото рта трубку и взглянул на Кармилу. Древняя вампирша сидела на кресле и смотрела на звезды.
- И ты, и я долгожители. Мы когда-то были людьми и прожили такую длинную жизнь, что некоторые не могут и вообразить. Мы рано или поздно задумываемся об этом или я не права и твое черное сердце никогда не хотело прощения?
Ботаник попыхивал трубкой несколько минут, раздумывая над вопросом вампиршы.
- Когда-то очень давно, я искал его. Был словно помешанный и, не видя, как пролетают года, искал его.
- М, и чем это кончилось? Ты его нашел?
Ботаник выпустил кольцо дыма, за ним еще одно и еще, пока не получился целый туннель.
- Да, на одном холме. Там я встретил святого…
Максимилиан заметил, как дым преображается и пытается принять форму. Древняя вампирша протянула к ним свои невидимые руки и пыталась устроить дымовой театр. Вот холм. Вот Ботаник, а вот этот святой.
- Я спросил, могу ли найти искупление, обрести покой. Тогда он был на грани смерти, его глаза высохли на солнце, тело было измученно жаждой, а на голове сидел терновый венец. Он рассмеялся. – Ботаник наблюдал за преображением дыма, - И сказал мне, что мое искупление – моя жизнь.
Несколько секунд было тихо. Кармила не была уверена, закончил свою историю Максимилиан или нет.
- И что тогда?
- Тогда? Я вонзил ему копье под сердце.
Несколько секунд древняя вампирша сидела потрясенная, а потом рассмеялась.
- Рад, что эта история тебя позабавила, - Ответил Ботаник, вытряхивая из трубки пепел и направляясь к городу.
- Постой, как звали того святого?
- Йешуа.

Никогда раньше Ботаник не радовался так дверям маленького храма. Здесь, высоко в Тибете ему казалось, что он рыба, выброшенная на берег и холодный воздух терзал его легкие.
Так что возможность где-то укрыться от ветра и, возможно, отдохнуть – подарок судьбы. Открыв небольшие двери, Максимилиан зашел внутрь. Сделав несколько шагов, он внезапно осознал, что ничего не видит, и виной тому было отнюдь не освещение. Ботаник захотел взвыть, но сил уже не было и на это. Он просто свалился на деревянный пол.
Неужели стоило проделать такой длинный путь ради того чтобы умереть? Опять умереть. Опять родиться.
- Не рано ли думать о перерождение, если еще жив?
Максимилиан открыл один глаз. Тело умоляло оставить эту бессмысленную затею и отключиться еще на десяток часов, а может и дней. Его взгляд наткнулся на женщину, одетую в монашескую робу и с зашитыми глазами. Ботаник закрыл свой глаз, решив, что у него галлюцинации.
Спустя несколько часов Максимилиан снова открыл глаза и даже поднялся на ноги. Несколько свечей освещали внутреннее убранство храма, увы, их едва хватало, чтобы разглядеть силуэты. Впрочем, надо быть слепым, чтобы не понять, что в центре храма стоит статуя красивой женщины с зашитыми глазами.
- Жестоко заставлять своих последовательниц уподобляться себе. – Пробормотал Ботаник, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Как они смогут восхищаться моей красоте, если не видят меня? – Раздался смешок за его спиной.
Ботаник обернулся, чтобы увидеть копию, только воплоти, той самой статуи. Женщина зажгла еще одну свечу.
- Что ты хочешь бессмертный? Тебе нечего здесь делать, ты не можешь быть моим любовником.
Женщину нельзя было назвать прекрасной, о нет. Ее красота была весьма скромна и проста, она была приятна глазу, но не более. Впрочем, было в ней еще кое-что, очень притягательное. Умение держаться в тени?
- Я искал силы.
- У тебя она уже есть, бессмертный, - женщина подошла к нему ближе.
- Нет! Я ищу силу, благодаря которой можно убить богов, а не бессмертие! Не играйся со мной, женщина, ты же понимаешь о чем я!
Его лицо исказил гнев, он захотел ударить эту зазнавшуюся богиню. Но, в чем была ее вина? Она сказала правду. Он желал силу, и он ее получил. В обмен на человечность. Тем самым навсегда потеряв возможность отомстить, ведь бога может убить только человек, а никак не другой бог. И теперь он искал силу, которую бессмертный получить не может.
Мягкая ладонь коснулась его щеки, осторожно, нежно и пошла дальше, изучая его лицо. Что-то в этом жесте было материнское, очень приятное. У Ботаника было сотни матерей, но такая ласка, такая нежность… она была направленна именно на него. На Максимилиана, а не на свое чадо. Он почувствовал, как невольно злоба отступает, и на ее место приходят слезы.
- Ты прекрасно знаешь, что этой силой не обладают боги. Только люди. Несчастный фараон, мне жаль, но никто не может дать тебе желанного. Став бессмертным, ты потерял силу человека. Ты никогда не сможешь исполнить свою месть.
Ему захотелось остаться, остаться тут, с этой женщиной навсегда. Это было очень простым желанием, такое близко каждому живому. Быть рядом, любить и жить ради близкого.
Поняв, о чем он думает, женщина убрала руку. Она печально улыбнулась. Только смертные могут верить, что любовь бессмертна.
- Прости, но мы, правда, не можем быть любовниками. Кто сможет, уживаться вместе целую вечность?
Ботаник кивнул. Никто. Он потратил еще одну свою жизнь, в бесполезном поиске силы, которой нет. Пытаясь оспорить решение бога. И даже не найдя ее, а найдя что-то что, возможно, помогло бы ему смириться, не может этим воспользоваться. Потому, что это не для бессмертного, а для человека.


- И так, вы, наконец, покидаете мой город, - Анерис с недоверием рассматривала букет весьма красивых и благоухающих роз, принесённых Ботаником.
Она всегда говорит «мой». Да, это верно, этот город ее. Наверное, с того самого дня как родился первый Фокс, он стал мэром Брейнбриджика. Так было и что вероятно, так будет.
- Да, - Ответил Ботаник, делая глоток из чашки с чаем.
Старая английская традиция, перенятая у Индусов. Жаль, что они ее переняли, весьма странным способом. Вместо того чтобы заваривать чай на молоке, они доводят крепость первого до чудовищного состояния и добавляют в молоко. Так что скорее стоит сказать, что это молоко с чаем, а не на оборот.
Он рассматривал Анерис. Эту красивую, властную женщину, с которой он был соперником несколько лет. Хотя, это не совсем верно, для нее Ботаник был назойливым недоразумением, как и вся Коалиция Максов, так что она рада что, наконец, избавится от них. Сама же госпожа Фокс напоминала перезревший фрукт, с прекрасным вкусом, манящий к себе восхитительным запахом. Вот только это был ядовитый фрукт. Он сам сожрет того кто на него покуситься. Она напомнила ему ту Богиню, что неизменно убивала своих любовников, одного за другим. И вовсе не, потому что не любила, просто человек остается человеком, пока смертен.
Но найдется ли глупец способный полюбить эту женщину или она найдет себе просто отца для своих детей и не более. Найдет ли? И почему Ботаник это вообще волнует? Возможно, он не может признаться самому себе, что ему нравится эта женщина и его влечет к ней? Да, но этот фрукт не для него.
- С вашим уходом в городе станет спокойней, - заметил мэр.
«Зато в мире, нет» - Подумал Ботаник и усмехнулся про себя. Теперь Коалиция Максов попытается оспорить права на мир. Что толку сражаться за единственный город, особенно когда только в руках своего нынешнего властителя он имеет ценность.
Они уходят и оставляют Анерис позади. Это еще одна женщина… еще одна, за которую действительно стоило бы побороться, сразиться, но что толку, если ты бессмертен? Да, Ботаник может любить, он умеет любить, но… его любовь никогда не даст плодов. Интересно, не потому ли его отвергла богиня? Или быть может она точно такая же, как и он, не способная дать новую жизнь?