Начало поста слегка подогнал под предыдущие правки (убрал ноги со стола), плюс решил поубавить градус оружейного фапа, не всем оно интересно, плюс в целом я бы сейчас выжал из него энное количество воды.
Саму сцену в лифте попробовал сделать более нагнетающей, плюс добавил ещё немного текста, раскрывающего Уилла, как чувака который любит комфорт, надёжность, и запасает всякий полезный лут, чтобы в важный момент не бегать как какой-то поц, и не искать заветные чернила или бумагу.
► Показать
Не став мешкать, мужчина взял со стола револьвер, и, проверив наличие в барабане патронов, сунул оружие в оперативную кобуру подмышкой, устремляясь к выходу из кабинета и быстрым, отработанным движением закрывая за собой дверь.
Учитывая к какому виду существ относился Вильгельм, все выше описанные процедуры заняли у него сущие секунды, хотя в коридоре пришлось поубавить скорость дабы не вызвать ни у кого нежелательных подозрений.
К вящей радости немца, ни закованные в неповоротливую броню спецназовцы, ни задержанные ими парень с девушкой, не особо стремились поскорее добраться до лифта, так что догнать их и шмыгнуть в этот самый, на минуточку, грузовой лифт, не составило для мужчины особого труда.
Поймав на себе полный плохо скрываемого раздражения взгляд одного из спецназовцев, заместитель архивариуса придал лицу максимально нейтральное выражение, так что спецназовец не уловил внимательного взгляда жёлто-красных глаз, под непроницаемыми линзами очков-хамелеонов, имевшими ту же цветовую палитру, что и глаза мужчины.
Единственным, точнее единственный кто ощутил недоброе, была Каролина, секунд 5 буравившая Хоффманна взглядом, столь-же пристальным сколь и враждебным.
Что до заместителя архивариуса, он всем своим видом выражал полную невозмутимость, едва ухмыляясь одним уголком рта, и прислонившись спиной к холодной стальной стене лифта.
Последующие несколько десятков секунд, показались девушке вечностью, и монотонный гул грузового лифта, как будто не перебивал царившую в нём тишину, а наоборот, подчёркивал её, делая ещё более гнетущей.
Уильям первым прервал тишину, и хотя говорил он негромким, спокойным голосом, идеально бы подошедшим какому-нибудь дипломату, девушка заметно вздрогнула от столь резко прерванной тишины.
- Панове, эти двое молодых людей, как я понимаю, они нелюди?
- Не ваше дело, пан заместитель архивариуса.
- Жаль. К слову, разве ваш отряд состоит не из десяти бойцов?
- Пан Левандовский заболел, и вообще, какое вам дело? сидели бы дальше в своём кабинете, заполняли и печатали важные бумажки.
- Я бы с радостью, но чернила в принтере закончились. Сейчас схожу к заведующему материальной частью, попрошу запасной картридж.
Судя по недовольному сопению спецназовца, он прекрасно понял, что сказанное мужчиной, - чистейшая ложь, особенно если учесть почти феноменальную, известную на весь полицейский участок запасливость немца, имевшего полезную привычку хранить в шаговой доступности всё, что так или иначе может не вовремя закончится, будь то чернильные картриджи, бумага, ручки, или сменный аккумулятор для телефона. Да не просто хранить, а делать это незаметно, так, чтобы никто, даже при сильном желании, не мог обвинить его в скопидомстве.
Остаток пути прошёл во всё той же гнетущей тишине, и когда лифт, наконец, спустился в холл, все его пассажиры вышли в холл, Уильям в частности остановился возле колонны.
Следующий фрагмент текста (где описаны Зервас и Алексис) я бы оставил без изменений, разве что описание выше названных особ немного сократил.
Ещё я бы хотел подправить тот фрагмент текста где говорится об отношении Уильяма к КДНР (момент предшествует экшен сцене), дескать он конечно не сомневается, что у них там круто и весело, слышал что у них там могут служить нелюди (отчасти может даже в это верить, ибо практично и клин как известно, вышибают другим клином) но иллюзий не питает, умеренно опасается сей организации (знает что демонов нигде не жалуют), да и вот так взять и кидать в меру спокойную работу на Польскую разведку, не стал бы.
Плюс, я бы добавил пару слов о том что побудило персонажа вмешаться в начатую спецназовцами перестрелку: Не простое желание в кого-то пострелять и навести суету (на глазах у Комитетчиков при исполнении), а ещё и полномочия и обязанности агента разведки, которому за сидение на месте могут и надавать по седалищу злые дядьки из начальства, которые уж точно знают что он за зверь пушной.
► Показать
В холле помимо множества его обычных обитателей, немец сразу приметил двоих посторонних: Мужчину и женщину, оба с тёмными волосами и в костюмах: у неё – тёмно-синий и попроще, у него – чёрный, вероятно стоящий как авто премиум класса. Не успел Вильгельм задуматься о личности несомненно высоких гостей, как её почти мгновенно прояснил прямо-таки неприличных размеров голографический ордер с эмблемой КДНР, повисший в воздухе по центру вестибюля.
Отношение полудемона к Комитету было сложным, с одной стороны он признавал что их методы, во много раз лучше того мракобесия, что творила в своё время Армия Света, с другой же… к представителям его вида, Комитет относился ровно так же как и АС, и старался истреблять без особых разбирательств. Ну, или не истреблять, а отправлять в Россию к Хоругвеносцам на опыты, что не лучше, а то и хуже. Иными словами для самого зам. Архивариуса, разницы между КДНР и АС не было ровным счётом никакой.
Между тем от раздумий мужчину оторвал характерный звук, с которым посередине холла появилась ещё одна голограмма, чьё содержание мужчина также стал спокойно читать, периодически поглядывая на остановившихся спецназовцев.
Разумеется, смазанная метка следователя-Кубичека привлекла внимание зам. Архивариуса, по долгу службы хорошо осведомлённого по части документооборота и его нюансов.
Было очевидно, что ситуация ничем хорошим не закончится, так что мужчина тихо сунул руку в вырез пиджака и расстегнул кобуру, попутно думая, дойдёт ли дело до кровопролития, или можно будет гордо отчитаться перед высоким начальством о чистом и бескровном задержании очередных коррупционеров в погонах.
При всём этом, пара комитетчиков своим присутствием, изрядно накаляла ситуацию, ведь если погибнут – будет подробное расследование, и начальство спросит с Уильяма, как он такое допустил. Если же он действительно постарается и в одиночку уложит всю спец. Группу на лопатки, эти двое наверняка выживут, но будут иметь массу вопросов к нему, а учитывая где они работают, выдать неестественную пигментацию глаз и форму зубов за новомодные имплантаты, едва ли выйдет. На начальство тоже особой надежды не было – при всём своём могуществе, польская разведка не захочет даже вступать в пререкания с Комитетом, и согласится на всё, лишь-бы не поднимать шумиху.
Ну и собственно
экшен сцена, из серьёзных изменений тут следующее:
- Чуть поубавил количество фрагов (помню в первой версии Уильям там ну ващще почти всех спецназовцев перестрелял, потом по вашей инициативе была правка, что хоть 1-2 надо оставить в живых. Теперь вот сделал что большая часть выжила, хоть и сможет после этого ходить только под себя.
- Снизил градус индийскости и перекатов, уделил чуть больше внимания Готье и Зервасу.
- Банально описал действо чуть красивше, срезал ненужные объяснения, всё-таки 3 года медленного повышения скилла, дают о себе знать.
► Показать
От безрадостных мыслей немца отвлекли громкие возмущённые возгласы пана дознавателя, уже вступившего в перепалку со спецназовцем.
Надо сказать, отвлёкся он как раз вовремя, так что когда спецназовец вскинул дробовик, Уильям, с неприятным опозданием, вспомнил что стоит аккурат под недавно установленной в вестибюле камерой, так что выбор его оказался не велик: Или не вмешиваться и получить разгром от начальства, либо поступить так, как он в следующую секунду и поступил и поступил.
На то чтоб выхватить револьвер, снять с предохранителя и навести на цель, у него ушло секунды полторы, после чего на весь вестибюль прогремел оглушительный выстрел, отдавшийся у самого Уильяма не менее оглушительным звоном в ушах.
Облачённый в экзоскелет лейтенант не сразу понял, почему это его руку резко рвануло в сторону, а когда понял, медленно осел на пол, истошно заорав, и зажимая левой рукой отвратительную, обильно кровоточащую культю, оставшуюся от его правого предплечья.
Впрочем, спецназовцы (хоть и коррумпированные) не были бы спецназовцами, если бы позволили внезапной атаке застать себя врасплох: В колонну возле которой расположился немец, тут-же полетела добрая дюжина дымовых гранат, и целый рой резиновой картечи, не причинившей особого вреда толстой колонне, но зато услужливо разнёсшей камеру, а за одним изрешетившей пару дешёвых дверей из экошпона, так неудачно оказавшихся на линии огня.
Вестибюль мгновенно погрузился форменный хаос: Помещение быстро заволокало дымом, который, в свою очередь, спровоцировал пожарную сигнализацию, устроившую настоящий ливень и внёсшую свою лепту в общий бардак.
- Брезгливо морщась от газа, и чувствуя, как вода брызжет за воротник, придавая бардовой рубашке красновато-коричневый цвет, Уильям тихо буркнул себе под нос:
- О, тёпленькая пошла.
- Курва!!! – У одного из спецназовцев, по всей видимости, раньше времени сдали нервы, и он, пригнувшись, пошёл в сторону колонны, за которой укрылся немец, чуть ли не до скрипа сжимая в руках дробовик.
Правда не успел он дойти до места, где укрылся полудемон, как из-за укрытия высунулась рука с револьвером, пуля из которого спустя мгновение перебила колено бойца, от чего его правая нога с довольно неприятным звуком согнулась в непредназначенную природой сторону.
В совершенстве спародировав своего командира, боец с криком рухнул на пол, выронив дробовик, и стиснул зубы, пытаясь при этом перетянуть перестрелянную ногу, вытянутым из кармана жгутом.
В это время Уильям снова спрытался за укрытием и снял свои очки-хамелеоны, видимость в которых, из-за воды, упала ниже, чем уровень экономики Южного Судана.
Оставшиеся в центре холла семеро бойцов, заняли нечто вроде круговой… полукруговой обороны, совершенно позабыв про комитетчиков, мудро спрятавшихся за одним из столов.
И очень зря, ведь к тому времени что Теофил, что Алексис, уже поняли ситуацию, в частности дознаватель вытащил из оперативной кобуры пистолет-невидимку, состоящий (равно как и патроны к нему) из материалов, на которые не реагируют металлодетекторы.
Начинать стрельбы по группе спецназовцев было страшно, так что пистолет он пока просто достал, искренне надеясь, что тот, кто начал эту перестрелку, сам сможет её и закончить, не впутывая в столь опасное дело, столь высокопоставленного, как он, Теофил Зервас, человека.
Алексис тем временем включила львиную долю своих не-боевых имплантатов, сканируя местность, и попутно записывая происходящее для отчётности.
У бойцов съевших собаку на борьбе с митингами, очевидно, был какой-то нюх на записывающие устройства, так как самый ближний к комитетчикам спецназовец вдруг рассеянно обернулся в их сторону.
Тут нервы Теофила не выдержали, и он нажал на спуск раньше, чем боец вскинул тяжёлый дробовик, всадив пару пуль в защищённую бронёй грудь спецназовца, и ещё пару в прозрачное забрало, оказавшееся куда менее бронированным.
Услышав выстрелы пистолета, звук падающего тела и смазанный выстрел из дробовика в стену, половина уцелевших бойцов повернулась в сторону Зерваса, и зря, потому что в это время к ним направился Уильям, прикрывающийся раненным в ногу бойцом как щитом, и плотно зажав подмышкой трофейный дробовик, с почти полным магазином патронов.
Те бойцы что не отвлеклись на комитетчиков, дружно дали залп по нелюдю, благодаря чему его живой (хоть и предусмотрительно вырубленный) щит, мгновенно перестал быть живым, но при этом, за счёт экзоскелета, остался весьма неплохим щитом.
Воспользовавшись тем, что противники были вооружены помповыми дробовиками, едва-ли способными пробить его стремительно омертвевший щит, Уильям отвлёкся на ту половину спецназовцев, что направила оружие на комитетчиков.
Чуть-чуть высунув руку с револьвером из-за своего переносного укрытия, он выстрелил в одного из них, буквально вышибив ему мозги, и тем самым обратив на себя внимание уже всех, на данный момент пятерых, пока ещё живых бойцов.
Не мешкая те дали по нему (точнее, его укрытию) второй залп из дробовиков, медленно отступая к выходу из здания и рассредотачиваясь дабы окружить мужчину.
Пётр с Каролиной ещё в начале перестрелки забились под один из столов, и, видя, что полицейский спецназ почти наполовину перебит гиперкосмической тварью, на полусогнутых ногах направились в сторону выхода, чувствуя, как вода пропитывает одежду и противно хлюпает в ботинках.
Теофил в это время изо всех сил оттирал от лица кровь, и стряхивал с лица костяную крошку, оставшуюся от головы чуть не убившего его спецназовца. Пожалуй впервые в жизни, дознаватель задумался обо всех преимуществах систем пожаротушения, одна из которых. в данный момент, услужливо смывала с него кровь винно убиенного бойца.
А Алексис, внимательно наблюдала за всем происходящим, благодаря судьбу за то что её имплантаты не бояться воды, и задумчиво хмурясь всякий раз как её взгляд фокусировался на полудемоне, в данный момент почти полностью закрытом совершенно обезображенным шрапнелью трупом спецназовца.
Когда у пары бойцов, наконец, закончились патроны, немец кинул труп в их сторону, при этом быстро, как в тире, отправив оставшиеся 2 пули в сторону тех, у кого ещё остались патроны.
Экспансивные пули хоть и не смогли пробить грудную броню спецназовцев, отлично передали им всю заложенную в них дульную энергию, заставив обоих с хрипом рухнуть на землю, жадно хватая ртом воздух и хватаясь за грудь. У одного изо рта пошла кровь, что могло говорить о заброневой травме и сломанных рёбрах, пробивших внутренние органы.
Теперь в строю осталось всего трое бойцов, при этом у двух закончились патроны, в то время как немец держал в как раз освободившейся руке трофейный дробовик.
Спустя мгновение прогремел выстрел, и мужчина как подкошенный упал на залитый водой и кровью кафельный пол… кое-как замечая пролетевшую почти у него над головой резиновую картечь, и стреляя в прозрачное забрало противника уже из своего дробовика.
Забрало и шлем оказалось достаточно крепкими, чтобы остановить почти треть картечин, но оставшиеся две трети всё же смогли пробить толстый ударопрочный пластик укреплённый триплексом, сделав лицо бойца почти невозможным для опознания.
Не вставая с пола, полудемон быстро передёрнул затвор и выстрелил по ногам второго противника, как раз заряжавшего патрон в свой дробовик.
Та-же манипуляция с интервалом чуть менее секунды, была произведена и в отношении второго бойца, в последний момент неуклюже кинувшегося в сторону, и после выстрела рухнувшего лицом в мутную воду.
Пётр с Каролиной между тем были буквально в 5 метрах от выхода, и стоило им сделать ещё шаг в направлении заветной свободы, как в спину им прилетел разряженный дробовик, сбивший обоих молодых людей с ног.
- Отставить! Именем Комитета по Делам Нечеловеческих Рас!.. – наконец поняв, что опасность миновала, Теофил поспешил вернуть голосу прежние командные интонации.
- Пётр Ваважик и Каролина Шиманская, отныне переходят под нашу юрисдикцию.
- Ваше право, - всё тем же будничным тоном ответил немец, пожимая плечами, и буднично осматриваясь по сторонам.
- Шиманьская, бестолочь пугливая, - сердито поправила комитетчика Каролина.
- Что тут, чёрт побери, произошло? И кто вы такой? – не удостоив девушку даже взглядом, Теофил с видимым раздражением, переходящим в отвращение, окинул взглядом вестибюль, залитый водой чуть-ли не по щиколотки, и заваленный либо мёртвыми, либо тяжело раненными спецназовцами в повреждённом снаряжении.
- Перестрелка, как видите. Эти господа, по всей видимости, собирались убить вас и вашу спутницу, а вон тех молодых людей, похитить для каких-то своих целей. А я заместитель архивариуса в этом полицейском участке, зовут меня Вильгельм Хоффманн.
Немец подошёл к дознавателю и уже протянул ему руку для рукопожатия, но того внезапно стошнило, вследствие чего сытный бизнес-ланч употреблённый им парой часов ранее, отправился в мутную воду под ногами Теофила и подошедшего Уильяма, поспешившего сделать шаг назад.