Первый глава Научного отдела Коалиции Максов, создатель системы подземных заводов города Энска (где позже зародилась Республика Машин) и множества разрушительных технологий, таких как термоядерный дирижабль "Лом Неба".

Будучи человеком Готтлиб не сильно отличался от своих коллег — невысокий, неспортивный, в очках, с невыразительной стрижкой и заметно проступающей лысиной. Лишь пара шрамов — подарки пациентов, как называл их сам Готтлиб — «украшала» обычно безэмоциональное лицо.

Мозг учёного в специальном растворе был помещен внутри громоздкой системы жизнеобеспечения корпуса киборга, и невозможность перестроить эту систему и определило размеры робота. В новом кибернетическом теле доктор имел рост под 9 футов и соразмерно-крупные части тела. Недостающие до круглого числа дюймы восполнял кайзеровский пикельхельм, который он по одной лишь ему ведомой причине сохранил со времен великой войны вместе с полевой формой и медицинским халатом. Несмотря на значительные размеры, новое тело позволяло Готтлибу проводить самые различные и даже мелкие манипуляции с ювелирной точностью. Довершал образ сумрачного гения застывшее на лице-маске привычное безразличие ко всему окружающему.

Как отмечали те, кто знал доктора еще человеком, он был полностью лишен эмпатии и сострадания. Несмотря на свои научные успехи и медицинскую помощь людям, в своих действиях он видел только анализ и решение определенной проблемы, а за безнадежные случаи даже не брался. Все это можно было бы списать на врачебный цинизм, если бы доктор не был начисто лишен чувства юмора. Целеустремленность и исполнительность сделали его «роботом» задолго до заветной операции. Другой положительной чертой можно выделить любознательность, что вкупе с его другими чертами характера, позволило обрести знания и сделать открытия во многих отраслях науки. Личностные качества, такие как любовь, преданность или искренняя дружба у него также отсутствовали начисто, кроме следования одним ему известным идеалам, в которые однако не входили ни идеи рода ни семьи. Единственное, что Готтлиб ценил и чем мог восхищаться в другом человеке или нелюде — это острый и проницательный ум. Впрочем, за свою долгую жизнь он встретил только одно достойное и равное себе существо, которым и восхищался.

Жизнь Берварда Готтлиба до Первой мировой войны была полна метаний. Сын зажиточного швейцарского клерка, он презирал профессию отца, хотя и унаследовал от того любовь к точности, что мешало какой-либо творческой самореализации. Болезный и слабый, Готтлиб словно ждал освобождения от детского тела, от унижения и безнадежности. Когда наконец появилась возможность, он сбежал подальше от отца, знакомых и родины, пусть это подальше ограничилось и соседней только объединившейся Германией. Здесь, с отличием окончив Марбургский университет, Готтлиб защитил докторские диссертации по медицине и энтомологии, так как не сумел выбрать что-то одно. В медицине он видел высшее проявление работы с таким несовершенным материалом, как человеческий организм. В насекомых же — наоборот — он видел чуть ли не венец творения, особенно в тех, чья жизнь была организованным ульем, со строгим распределением ролей и отсутствием эмоций. Впрочем, трудный характер не позволил ему посвятить свою жизнь научным открытиям даже в этих двух направлениях. Занимаясь в основном преподавательской деятельностью непрофильных курсов для различных студентов и простых слушателей, Доктор Готтлиб с началом Великой Войны бросает работу в университете и переходит на военную службу. Имея за собой сданные экзамены по военной медицине, он начинает как оберарцт (врач-лейтенант) в одном из перевязочных пунктов на Западном фронте. Конец войны он встретил в звании оберштабсарцта (врач-майор), имея под своим управлением целый тыловой госпиталь. Уже в годы войны он требовал обращение к себе не иначе как доктор Готтлиб, а его главным принципом стало возвращение в строй солдат любой ценой. Несмотря на загруженность, он продолжал много читать и интересоваться современными открытиями в науке, не упустив возможность поздравить в письме своего земляка с заслуженной нобелевской премией.

После войны Готтлиб переквалифицировался в протезиста, что дало ему простор для экспериментов, возможность углубленного изучения возможностей человеческого тела и обеспечило неплохой заработок в кризисное для страны время. Доктор Готтлиб не просто награждал своих клиентов деревянными имитаторами конечностей или простыми механическими манипуляторами. Для особых заказчиков он создавал функциональные заменители рук и ног, которые напрямую подчинялись командам из мозга и нередко предоставляли больше возможностей, чем обычная конечность. Сколько ушло «материала» на эксперименты доктора доподлинно не известно, как и число пациентов, которые намеренно заменяли свои конечности на искусственные.

К политическим брожениям в Германии Готтлиб не проявлял никакого интереса. Вернувшись к преподаванию в тридцатые годы, он познакомился в Берлинской высшей технической школе с будущими пионерами компьютерного строения, а тогда еще студентами-слушателями общего курса биомеханики. Их совместные разработки в области объединения нейронных и электронных цепей заинтересовали новое руководство страны и были оперативно засекречены и переведены в закрытый исследовательский институт. После стремительного захвата Польши институт был передислоцирован в малоизвестный город Энск — подальше от глаз академиков и иностранных шпионов. Многие умопомрачительные проекты Рейха требовали огромной вычислительной работы, с которой не могли справиться ни обычный человеческий ум, ни механические счеты, ни тогда еще совсем примитивные электронно-вычислительные машины. Решение Доктора Готтлиба и его учеников по «вшиванию» человеческого мозга в компьютер было одобрено, а сам тогда уже старый и больной ученый предложил себя в качестве подопытного. Операция прошла успешно, но реально испробовать новый компьютер не успели.

Это была осень 1944 года, когда советские войска стремительно наступали на запад и остановились перед окончательным рывком вблизи Варшавы. Эвакуация всех научных и производственных мощностей не представлялась возможным. Немецкое командование приняло решение не уничтожить, а законсервировать подземный завод в Энске, где и был установлен экспериментальный компьютер. Сам «Доктор Готтлиб» был переведен в режим ожидания, а все упоминания о нем, подземном заводе и проекте атомного дирижабля «Лом неба» были уничтожены. Ученики доктора успешно спаслись, но судьба их разбросала по всей планете по разным странам и сторонам железного занавеса. А так как проект был совместный, каждый в отдельности не смог его повторить.

В режиме ожидания доктор Готтлиб продолжал делать вычисления: в начале для своей основной задачи – сверхмощного дирижабля, затем для всех других проектов Рейха, о которых он знал, а под конец и во всех других доступных ему областях. Причем зашел он настолько далеко в своих рассуждениях, что смог каким-то образом обратить на себя внимание существ из Гиперкосмоса, а точнее демонессы Литиум, которая, придя на землю, активировала старую машину. Первым делом Литиум и Готтлиб построили для него новую оболочку, так чтобы Доктор мог действовать самостоятельно, а его старую оболочку переделали в командный центр фабрики, из которого он мог бы контролировать все происходящее. Далее они построили новых роботов, которые должны были расширять подземный завод, наладить производство и осуществлять охрану. Внешность и функционал новых машин были разработаны на основе давней любви Готтлиба к насекомым – грузчики-муравьи, термиты-строители и охранные сколопендры, к которым позже присоединились и наблюдатели-комары, и пауки-шпионы, и другие ползучие-летающие твари.

Законсервированных еще нацистами материалов не могло хватить надолго, да и подросший расход электричества на местной атомной электростанции, которую построили в Энске только потому, что это была никому не известная дыра, и авария там была бы не так страшна, обратил внимание на аномалию польское правительство и армию. После обнаружения подземных фабрик, они заключили с демоном и киборгом соглашение, по которому те получали материалы в обмен на новое оружие для Великой Новой Польши. В 2003 году, когда «Лом неба» был практически готов, в ходе испытаний выяснилось, что Доктор вовсе не собирался передавать дирижабль полякам, а сам город Энск был захвачен наемниками Коалиции Максов.

Доктор Готтлиб и Литиум вступили в новую организацию, где оба заняли должности руководителей научного и производственного отдела. Одним из первых проектов для КМ стали искусственные вампиры — доработанная Литиум технология безумного штурмбанфюрера, реализованная благодаря медицинским познаниям Готтлиба.

После исчезновения Литиум и появления альтернативных научных и производственных подразделений, Готтлиб теряет интерес к работе и лишь исполняет функции по управлению и расширению сети подземных фабрик, в том числе за счет открытых после восстания против КМ сети подземелий. Сеть фабрик под землей приобретает такие масштабы, что уже никто не способен в ней ориентироваться, кроме её обитателей — машин. Последним начатым по инициативе Нэйла Бастера проектом стал Центр Тактического Контроля, в «основу» которого легли бывшие ученики Готтлиба. Объединенные вновь, они и не подозревали, что их роль — стать донорами для Управляющих. Сам Готтлиб вскоре также был ликвидирован незадолго до Битвы за Энск, а оставшийся после него подземный заводской комплекс стал Республикой Машин, в которой не принято вспоминать о ее создателе.