Лореляй

Время действия: 2013 год, август
Место действия: Внепространство, берег Тёмного озера; Внепространство, город Энск
Действующие лица: фюрер КМ Винсент Джулиано, Лореляй
Участники: Nail Buster, Евгения

Сюжет: Лето 2013 года - насколько термин "лето" вообще применим к параллельной реальности, где времена года различаются лишь насыщенностью чёрных прожилок в сером небе. Фюрер КМ Джулиано лично возглавляет воздушную экспедицию к обнаруженному ещё "Фронтиром" Тёмному озеру - очень может статься, единственному водоёму в том слое пространства, где после Исхода оказался Энск. В первый же вечер среди блестящих чёрных волн, облизывающих серый каменистый пляж, предводитель Коалиции Максов сталкивается с неведомо откуда взявшимся загадочным созданием, способности которого могут в корне изменить условия жизни людей и нелюдей в негостеприимном Внепространстве...

В толще чёрных вод, вдали от линии прибрежной,
Сотни миллионов лет другая жизнь текла в тени.
Там росла она среди своих сестёр, в надежде
Изредка смотря в далёкий мир, на полосу пустой земли.

Звал её свет мечты мимолётной
Повторить путь силурских времён:
Сделать шаг прочь от жизни дремотной,
Найти на земле природы единый закон...
(Почти по В. Аргонову)

Маленький кургузый вертолётик – настоящий Франкенштейн винтокрылого племени, собранный из кусков ржавых авиатрупов, которые покоились в склепах-ангарах на захваченном Серым Орденом аэродроме – так отчаянно подкидывало на воздушных колдобинах, что сердце фюрера Джулиано то и дело норовило спрятаться в слепую кишку, а желудок, наоборот, подбирался к горлу. В общем, полёт трудно было назвать изысканным удовольствием, и предводитель Коалиции Максов испытал немалое облегчение, когда плоская серая пустыня в иллюминаторе сменилась наконец маслянисто-чёрной, будто покрытой толстым слоем нефтяной плёнки, лениво колышущейся водной гладью.
Это была самая значительная (и, по сути, единственная) находка несчастного профессора Бексинского – Тёмное озеро. Правда, согласно докладам «Фронтира», по части биологического разнообразия прибрежная полоса водоёма ничем не отличалась от бескрайних каменистых равнин: ни единый микроорганизм не осквернял её абсолютной стерильности. Для изучения же глубин озера экспедиция не располагала ни достаточным временем, ни надлежащей техникой. Интерес к этой огромной луже вновь пробудился спустя полгода по итогам секретного доклада Отступника Секундо, каковой флегматично сообщил, что уровень воды в артезианских скважинах, пробуренных после Исхода, медленно, но верно падает. Не дожидаясь, покуда бойцы Коалиции начнут коситься на рейхсфюрера Брика (ведь известно же, кто виноват, если в кране нет воды), Джулиано объявил, что самолично отправится к Тёмному озеру на предмет изучения возможности строительства водозаборных установок и прокладки трубопровода до Энска. Правда, доктор Шабунин, исследовавший образцы жидкости из озера, с профессиональной прямотой заявил, что это – «хня, а не вода», то есть купаться ещё туда-сюда, а вот жажду утолять – уже исключительно на свой страх и риск, безо всяких гарантий: слишком много неорганических примесей, способных по мере накопления в организме проделывать с ним разнообразные интересные вещи. Впрочем, доктор тут же обнадёжил, что за долю малую готов поиграть в эпидемиолога и при помощи кое-каких нехитрых химикатов и приспособлений наладить вполне сносную очистку, после которой водица, конечно, всё равно будет как из унитаза, но, знаете ли, в нынешних суровых условиях капризничать не приходится. Припрёт – и из унитаза за милую душу напьёшься.
Все эти соображения неспешно скользили перед мысленным взором Винсента, тогда как взгляд его тёмных, с чуть заметным красноватым отливом, глаз отдыхал на пенистых гребнях чёрных волн, с негромкими вздохами облизывавших серые камни пляжа. За спиной у фюрера двое вампиров-сапёров в фельдграу с закатанными, по древней традиции, рукавами быстро и ловко устанавливали одноместную палатку со всеми неудобствами, ещё один раскочегаривал миниатюрную плазменную печку и вскрывал консервы. Личный телохранитель герра Джулиано, здоровяк по кличке Мухтар, с церемониальным «шмайссером» поперёк бочкообразной груди, исправно сопел за левым плечом. На берегу в живописном беспорядке громоздились тюки с оборудованием, потребным для геологических надобностей. В некотором отдалении пилот бродил вокруг перекособоченного вертолёта с таким удивлённым видом, словно ему самому было невдомёк: как это так дело обошлось без катастрофы?

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 19:58

Дождавшись, когда на свет Божий - или, вернее сказать, в безбожную тьму Внепространства - будет извлечён удобный складной стул, командор... нет, уже фюрер Джулиано, вздохнув, опустился в него и, полуприкрыв глаза, отдался созерцанию едва заметно колышащейся водной глади. Думать ни о чём не хотелось - казалось бы, уже всё было передумано за время пути до места - и тем не менее, эта треклятая лужа ставила перед Командованием бездну новых вопросов.
"Мы не одни."
Эта нехитрая мысль повисла в воздухе, едва в Казарме впервые узнали о таинственном озере. О нет, конечно же, никто всерьёз не думал, что оно может быть обитаемо, но с его появлением разом рухнула доселе стройная и логичная картина Вселенной. Той Вселенной, в которой они волей случая оказались - Вселенной, созданной волею Четвёртого Оккультного Кулака. Места, где не должно быть ничего, кроме Энска - просто потому, что не должно быть никогда.
Всё это напоминало ту старую шутку, в которой последнему человеку на Земле однажды постучали в дверь.
"Кто бы мог подумать, - покачал головой командор, вглядываясь в бездну водоёма, - что мы будем так усердно искать, так страстно надеяться найти здесь хоть что-то, кроме мёртвого чёрного камня, а едва найдя, перепугаемся, как малые дети? Что на самом-то деле мы в глубине души не ожидали, да и не хотели найти здесь вообще ничего?"
Откинувшись на спинку кресла, Джулиано закрыл глаза. Боги всемогущие, что он здесь делает? С чего вздумал тащиться сюда самолично? Две недели в пути - и ради чего? Ещё раз увидеть то, что уже видел на снимках, о чём читал в отчёте Терцио и других?.. Даже Нэйл Бастер, известный любитель приключений и путешествий, предпочёл бы послать десяток парней, чтобы они сфотографировали эту лужу ещё пару раз, уже с новых ракурсов, и передали по скоростному каналу в город, после чего посмотрел бы их, наслаждаясь горячим кофе и...
- Нет уж, - тихо сказал он сам себе, приоткрывая один глаз и наблюдая за движением волн с отражающимися в них фосфоресцирующими тучами. Даже такой большой шишке, как он, нужно время от времени растрясти кости, убраться подальше от уютного кабинета и от всей этой опостылевшей суеты.
Только он, пустошь и озеро. Солдаты не в счёт - по сравнению с сутолокой Казармы, их тут практически и нет.
Сколько намерен он пробыть здесь? День, два? Пожалуй, ровно столько, чтобы успеть привести мысли в порядок и свыкнуться с новым положением дел. Или, если совсем уж повезёт, провести эти дни, не думая вообще ни о чём. Вглядываясь в бездну и бесстрашно - почти - ловя на себе её ответные любопытные взгляды.

«Если долго всматриваться в бездну – бездна рано или поздно начнёт всматриваться в тебя».
Она прочла эту мысль в воспалённом разуме одного из людей, которые время назад пытались проникнуть в её мир. Наивные. Наивные и хрупкие. Даже самые сильные из них, называющие себя нелюдями. Такие умные, изобретательные, храбрые – и такие наивные и хрупкие. Цивилизация героических бабочек-однодневок. Впрочем, их технические средства, построенные из металла и пластика, впечатляли. Её сородичи за миллионы лет не сподобились создать ничего и близко похожего. Хотя, конечно, Созерцатели просто не нуждались в подобных приспособлениях. Она вообще ни в чём не нуждалась. Созерцатели были самодостаточны, и в этом заключалась их сила.
И их слабость.
Сколько она себя помнила – а помнила она себя с самого первого мига существования – в жизни её расы не изменилось ничего. Вообще ничего. Спокойное, неподвижное, полудремотное парение над гладким дном водоёма, который люди называли Тёмным озером – из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. Созерцатели могли всё, в буквальном смысле ВСЁ – превратить Внепространство в цветущий рай или выжженный ад, населить его самыми невероятными формами жизни и уничтожить их всех, преобразовать чёрный камень в белый атомный огонь, - и не делали ничего. Просто существовали, иногда окидывая всепроникающим мысленным взором безграничные серо-чёрные просторы. Даже когда им на головы (образно говоря, ведь голов они не имели) свалился из ниоткуда набитый людьми и нелюдями Энск, это не вывело их из всегдашней флегмы. Отец, правда, некоторое время размышлял, не лучше ли уничтожить новых беспокойных соседей – так сказать, профилактически, - но потом махнул рукой (образно говоря: откуда бы у Созерцателей руки?).
Она была… не такой. Вообще говоря, «не такая» - довольно слабая фигура речи для определения тех сумасбродств, которые она вытворяла под неодобрительный шёпот сородичей. Чего стоило хотя бы превращение вод реки Ядвиги в чёрный лёд – вопреки всем физическим законам, привычным для людей и нелюдей. Но, в конце концов, даже в спокойной и размеренной реальности Созерцателей старшей дочери Царя позволено многое. Как иногда ворчал отец (образно говоря: анатомия их расы исключала возможность всякого ворчания), может быть, даже слишком многое. Сама же она определяла свою непоседливость ёмким людским выражением «шило в попе» (образно говоря: откуда бы у Созерцателя взяться попе?).
Учитывая вышеизложенное, попробуйте догадаться, кто именно прибежал (образно выражаясь, ведь бегать, не имея ног, довольно проблематично) к Морскому Царю, едва восхитительный в своей неуклюжести винтокрылый механизм нелюдей грузно опустился на берег озера?
«Я знаю, дочь моя, - услышала она мысли отца. – Ты, единственная среди нас, всерьёз интересуешься жизнью, которая существует за пределами нашего мира. Это так странно… но, коль скоро ты хочешь постичь её, то мы не станем чинить препятствия на твоём пути. Ступай же наверх, дитя моё».
«Отец, но моя внешность… она, мягко говоря, не соответствует ни людским, ни нелюдским представлениям о красоте. Я ведь для них – чудовище. Громадная медуза. Полсотни килограммов разумного студенистого геля. Он просто испугается!»
«Он?»
«Да. Тот, что сейчас смотрит на нас, пусть и не догадывается о нашем существовании. Я буду говорить с ним. Остальные по-своему забавны, но… слишком примитивны. Они не поймут».
«Но о чём ты станешь с ним говорить?»
«Я уже думала об этом, отец. Они – изобретательны, искусны в обращении с материей, но слабы и смертны. Мы – мудры, почти бессмертны, ну, я имею в виду, по людским меркам, но медлительны и ленивы. Им не хватает времени, чтобы воплотить свои смелые до сумасшествия планы, а у нас есть всё время мира, которое мы бесцельно тратим на дремоту. Разве ты не понимаешь, что наши расы идеально могли бы дополнить друг друга?»
«Вот это да. Даже не знаю, как бы я поступил с любым другим Созерцателем, рискни он излагать нечто подобное. Но ты – моя дочь, моя наследница, плоть от плоти моей, как выражаются твои любимые люди… Хорошо. Мы поможем тебе, дитя моё. Он увидит в тебе идеал красоты – сообразно представлениям его расы».
«Спасибо, отец!»
«Ступай наверх, дитя моё. Я не верю, чтобы из твоей затеи вышло что-нибудь путное, но… ты ведь у меня такая. Пока сама не обожжёшься, никого не станешь слушать. Да, постой! Возьми пару Стражей. И пусть они будут достаточно ужасны, чтобы внушить этому нелюдю почтение перед дочерью Морского Царя!»

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 19:58

"Валькирия..." - ошеломлённо подумал Джулиано, когда она поднялась из озера и шагнула, мягко ступая босыми ногами по камням, ему навстречу. Вода Внепространства стекала тонкими ручейками с её стройного, изящного, но в то же время сильного и тренированного тела. Длинные, до пояса, прямые волосы были такими чёрными, что терялись на фоне кромешной тьмы за её спиной. Широко распахнутые глаза неопределённо-переливчатого цвета и неизмеримой глубины, казалось, жаждали вобрать в себя и фюрера, и весь остальной мир. Сейчас эти глаза смотрели на него с невинным любопытством и теплотой, совсем не вязавшимися со всем остальным её обликом. Она была прекрасна настолько, насколько Винсент вообще когда-либо мог вообразить. Прекрасна, как ангел победы в Вечной Войне. Идеальная женщина из эротических снов его юности. Живая. Здесь.
На вид ей было едва ли больше шестнадцати. И, разумеется, она была абсолютно обнажённой.
А вслед за ней на берег вышли двое других. Высокие, массивные грязно-серые фигуры, являвших собой гротескную мешанину костей, металла и силикона, плавно переходивших друг в друга, непрерывно менявшихся и текучих. Твари, словно сошедшие с картин безумного Ганса Гигера. Стражи валькирии.
Их вид немного отрезвил командора. Он обнаружил, что стоит уже на ногах с поднятой вверх левой рукой, а по обе стороны от него застыли солдаты с автоматами на изготовку. Стоит ему опустить руку или даже слегка шевельнуть пальцами - и эти дуболомы начнут пальбу. Испортив тем самым волшебство момента, не говоря уже о провокации межмирового конфликта.
"Но как... Почему?.. - думал командор, растерянно глядя на валькирию, пока длилась эта немая сцена. Обе стороны стояли недвижимо, не торопясь начинать диалог. - Это же наш мир... Наш... Мы его создали... Разве нет?.."
Нужно было что-то сказать.
- Кто вы? - разлепив губы, произнёс Джулиано как можно более бесцветным тоном. И, очень медленно опустив руку, бросил каэмовцам:
- Не стрелять. Мы не желаем им зла. - Он смотрел только на девушку, изо всех сил стараясь не замечать её отвратительных спутников. Им-то он желал только одного - поскорее вернуться туда, откуда они появились. В его детские кошмарные сны.

Должно быть, Он недурен собой, подумала она. Наверно, Его можно даже назвать красивым. Однако оценить Его внешность с человеческой точки зрения она была решительно не способна: её раса давным-давно сломала рамки любых возможных канонов прекрасного, какие ещё только предстояло придумать и отвергнуть людям. Для Созерцателей и слабо светящиеся тучи в небесах, и неуклюжий летательный аппарат из металла и пластика, и Его строгое, серьёзное, чуть удивлённое лицо, и сложной конструкции железные трубки, наставленные на неё другими нелюдями, имели абсолютно равную – и притом колоссальную – эстетическую ценность. Во многом именно поэтому её сородичи и не желали никогда никаких изменений: к чему они, коль скоро мир вокруг и без того неописуемо великолепен?
- Кто вы? – проговорил Он.
Стражи немедленно отреагировали:
«Мы ощущаем подозрительные возмущения звуковых волн, Ваше Высочество. Возможно, это акт агрессии либо подготовка к таковому!»
«Прикажете нам уничтожить их всех, принцесса?»
Копируя Его жест, она подняла левую руку:
«Замрите!»
Стражи повиновались, однако их могучие тела по-прежнему опасно вибрировали, напитанные убийственной силой и готовые высвободить её в любой момент. Он произнёс ещё несколько слов... Нет, в такой компании нечего и думать с Ним общаться: все свои мысли ей придётся сфокусировать лишь на том, чтобы унимать не в меру ретивых охранников. Избавиться от них? Отец, конечно, разгневается… но, с другой стороны, можно подумать, ей никогда прежде не доводилось нарушать его волю - и разве это не сходило с рук? А ведь сейчас речь идёт не о каком-нибудь невинном (ну, более или менее невинном) баловстве – на кону, ни много ни мало, успех первой встречи двух разных миров.
«Рассыпьтесь!»
Сумбурный поток Его мыслей удивлённо взвихрился, когда Стражи с тихим шипением обратились двумя столбами чёрно-серой пыли, которую тут же подхватил и развеял налетевший порыв ветра.
Она шагнула вперёд, едва не скривившись от резкой боли в ногах. Лишь безмерная гордость наследницы Морского Царя заставляла её сохранять невозмутимое выражение лица. Нелепые подпорки! Как люди вообще на них перемещаются? Ничего, раз они могут, то и ты научишься. Вперёд! Ещё один шаг. И ещё один. Ой, как же больно с непривычки! И ещё…
Она протянула руку – и легонько дотронулась кончиками пальцев до Его груди.
Объёмы информации, которые хлынули в её жадно распахнутый разум, не снились даже самым лучшим вычислительным устройствам, собранным человеческими руками - равно как и манипуляторами мастеров Республики Машин.

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 20:00

Прошли секунды, а может быть, часы или дни - командор не мог точно сказать, сколько времени он пробыл в этом диковинном трансе. Всё, что он когда-либо знал или помнил, вновь пронеслось через его сознании и исчезло в ненасытном разуме валькирии. Всё до последнего мига - детство в Нью-Йорке, мать и друзья, операция по вживлению вампирского гена, попойки с соратниками в кабаках, Битва за Энск, затем Погонщик, Сокар, Терцио и Секундо... Всё, что он когда-либо видел, слышал, читал, все полученные и отданные приказы, все жестокие и вероломные планы, все убитые, раненые, спасённые... Затем опять Нью-Йорк, и так далее, по бесконечному кругу.
Ощущения были не из приятных, но мысли валькирии будто бы успокаивали Винсента, оглаживая его сознание тёплыми ментальными волнами. Тихо, тихо, без слов говорила она, мне всего-то и нужно, что узнать о вас. О тебе и о твоём народе.
Затем всё кончилось. Винсент открыл глаза и хотел было в изнеможении плюхнуться на свой складной стул, но вдруг спохватился и, отступив на шаг в сторону, жестом указал на него незнакомке:
- Садитесь.
Больше он не нашёлся, что сказать. Слова не шли. То, что он успел уловить краем рассудка при соприкосновении их разумов - лишь малая крупица истины, но всё равно способная насторожить и ужаснуть - не оставляло никаких сомнений. Она была хозяйкой этого мира. Одной из истинных, изначальных хозяев. И они, нелюди с Земли, вместо того чтобы найти в этих мрачных землях надёжное убежище, вторглись невольно на чужую территорию.
Радовало хотя бы то, что их, похоже, не намеревались убивать. По крайней мере, прямо сейчас.
- Мой фюрер?.. - растерянно вопросил солдатик.
- Да опустите уже оружие, остолопы, - раздражённо отмахнулся тот. - Хотите спровоцировать межмировую войну? Не видите разве, что она тут одна?
"А под водой - ещё целое воинство," - но им, конечно же, об этом знать было необязательно.
Он выжидающе взглянул на девушку. То, что она понимала под диалогом, явно не слишком-то соотносилось с его собственными представлениями. Между тем, начало было положено, и надо было двигаться дальше.
- Вы можете говорить? - наконец спросил он, протянув руку к её обнажённой груди, покрытой крошечными капельками влаги и едва заметными мурашками. Рука предательски дрогнула. - Или мне нужно проделать с вами... то же, что и вы со мной?

Как описать то, что открылось ей? Завораживающие и жуткие картины, пульсация непонятной жизни, несущейся в бешеном темпе, столь чуждом для Созерцателей. Её разум впитывал разнообразные значения тысяч слов, нанизывая их на стремительно формирующийся каркас новых моделей поведения и этических концепций. Благородство и жажда власти, отвага и вероломство, гнев и радость, отчаяние и ярость расцветили незнакомый мир ослепительно яркими эмоциональными красками. Перед её мысленным взором мелькали уступчатые стеклянные башни, подпирающие синее ночное небо в звёздных узорах, сырые и мрачные интерьеры подземной трансгенной лаборатории, угрюмый куб энской Казармы, Харонский мост, по которому ползла колонна пятнистых бронированных чудовищ, удивлённое лицо какой-то молодой девушки, смуглой и черноволосой, чью грудь пересекала аккуратная строчка кровоточащих ран…
Этот сонм образов, равно притягательных и ужасающих, буквально ошеломил её. Люди и нелюди… Их мир бился в пароксизмах насилия, захлёбывался кровью – и возводил восхитительные постройки, изобретал совершенные машины, способные раздробить в пыль горную цепь или достигнуть других планет. Даже теперь, на краю гибели, они не сумели прекратить свою вечную грызню – и в то же время продолжали любить, верить, жертвовать собственными жизнями, такими быстротечными и оттого особенно драгоценными, ради своих близких или просто во имя наивных идеалов. Воспоминания Джулиано разом вознесли её к вершинам духа и раскололи твердь под ногами бездонной пропастью жестокости. Захваченная этим двояким переживанием, она на короткое время утратила связь с реальностью… а потом вдруг обнаружила себя сидящей в довольно удобном кресле, и Винсент, с некоторой опаской протягивая к ней руку, недоумённо спрашивал:
- …мне нужно проделать с вами то же, что и вы со мной?
Приподняв уголки рта так, что губы разомкнулись, продемонстрировав ровный ряд белых зубов (такая реакция называется «улыбкой» и считается у людей дружественной), она мягко взяла его ладонь и прижала к левой груди.
В следующий же миг пальцы Винсента сами собой отдёрнулись. Тёмные глаза его вспыхнули недобрыми красными огоньками. Гладкая кожа валькирии на ощупь оказалась холодной и даже, кажется, чуть скользкой, как у лягушки. Или, например, у сказочной русалки. И ни малейшего намёка на сердцебиение под своей рукой Джулиано тоже не почувствовал. Нелюди, опустившие было оружие, вновь поспешно направили его на гостью из глубин Тёмного озера.
«Не надо бояться, - попросила она, нарочно замедляя поток своих мыслей и облекая их в людские слова. – Конечно, это не настоящее человеческое тело. Оно не нуждается ни в воздухе, ни в еде, ни во сне, да и повредить его очень непросто. Впрочем, если температура моего тела причиняет тебе неприятные ощущения, я легко могу её изменить».
Секунда – и от обнажённой валькирии повалил самый настоящий пар, словно она только что вышла из русской бани.
«Поверь, это не ловушка, не военная хитрость, - продолжала она. - Я просто хотела быть похожей на вас! Не думаю, что тебе было бы приятнее общаться с бесформенной медузой. Я не желаю тебе и твоим соплеменникам ничего плохого. Пусть у меня нет сердца, но я вовсе не бессердечна».
При этой мысли она вновь улыбнулась. Кажется, у людей это называется «каламбур»?

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 20:01

- Значит, маскировка? Что ж, - проскрежетал командор, хмурясь и отступая на шаг, - честно признаться, я подозревал что-то подобное.
И это было правдой - с самых первых секунд этой странной беседы он знал, что красота валькирии просто не может принадлежать этому миру, как не может принадлежать ему и уродство её солдат. Эти пустынные земли не могли бы породить ничего иного, кроме таких же внешне пустых, безликих и невыразительных существ, вроде тех же бесформенных медуз, а то и вовсе полужидких сгустков говорящего газа. На ощупь валькирия как раз отвечала этой догадке. Неудивительно, что она предпочла принять человеческий облик перед тем, как выйти на берег - в её истинном обличье её, не сговариваясь, расстреляли бы часовые.
Было в этом что-то невыразимо печальное и жестокое. Показать ему женщину его мечты, чтобы затем сказать: привет, Винсент, я сверхразумная медуза-телепат из параллельного мира, я строго по делу, что бы ты там себе ни воображал. Видимо, такова доля всех вождей, в особенности вождей зловещих тайных организаций.
И тем не менее, несмотря на открывшуюся ему правду, фюрер продолжал мысленно звать её валькирией. Откашлявшись, он вновь обратился к ней:
- Вы не желаете нам зла, и это приятно. Однако волею судеб наш город оказался запертым на вашей территории. И если у вас нет на неё никаких других, более важных планов, которым наше присутствие могло бы помешать, я предпочёл бы, чтобы вы гарантировали нам безопасность.
Его глаза вновь встретились с глазами девушки. Боги, боги, что же он такое несёт?
- И вы уж простите, если я излишне спешу, - учтиво добавил он. - Возможно, у вас не принято сразу переходить к делам... Герр Шварц, - обернулся он к часовому. - Доставьте-ка из палатки ещё один стул - я не буду вести переговоры стоя.

«Переговоры? Гарантии безопасности?»
Фюрер был готов к абсолютно любой реакции валькирии на его слова. Например, к вероломному нападению с использованием внезапно выпущенных щупалец. К долгим, унылым, как ноющая зубная боль, дипломатическим препирательствам по поводу раздела сфер влияния. К тому, что она с оскорбительным высокомерием потребует от нелюдей сейчас же убираться на все четыре стороны из её мира любым доступным им способом под угрозой тотального уничтожения. Или же с ещё более оскорбительной снисходительностью позволит им и впредь существовать под бесконечным чёрно-серым небом, среди бескрайних чёрно-серых пустошей. В общем, Винсент был готов ко всему…
…но только не к тому, что гостья со дна озера растерянно захлопает глазами.
«Какие же гарантии я могу тебе дать? От чьего имени мне вести переговоры? Наше общество лишено всякой иерархической структуры – по крайней мере, в вашем понимании. У нас нет ни лидеров, ни органов власти. Да, мой отец – Морской Царь, но это всего лишь титул, символизирующий всеобщее уважение, ведь он самый старший из нас и, следовательно, помнит и знает больше всех. Ни армии, ни солдат у нас, кстати, тоже нет. Да они нам давным-давно и не нужны – кто способен угрожать нашей безопасности в этом мире?».
Валькирия сменила позу, забравшись на стул с ногами и оплетя изящными пальцами колени.
«В конце концов, если тебе так уж необходимы гарантии безопасности, считай такой гарантией меня. Наследница Морского Царя в твоих руках – разве этого недостаточно? Охраны у меня больше нет. Да, это тело, конечно, не очень легко уничтожить, но всё-таки я не бессмертна. Если хочешь, можешь проверить это хоть сейчас. Впрочем, не могу обещать, что не стану защищаться».

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 20:02

Теперь настала очередь опешить командора.
- Вы предлагаете... добровольно сдаться нам в заложники?
"Боги, Винченцо, ну что ты такое несёшь? Она хоть знает, что такое заложник?.. Ну и дела..."
Предложение гостьи застало его врасплох. Задумчиво качая головой, он опустился на стул, заботливо подставленный кем-то из вампиров минутой ранее. Удивительно, но девушка, похоже, не врала - во всяком случае, ему очень хотелось в это верить. Если это была какая-то военная уловка (к примеру, пробраться таким образом в штаб и выведать побольше о состоянии Армии), то слишком уж грубая и топорная для существ, столь высоко организованных. Или рассчитанная на полного остолопа, на которого Джулиано, как он смел надеяться, не слишком смахивал.
Да и потом, откуда ему знать, что другим медузам в случае конфликта будет на неё не плевать? Кто знает, как там у них всё устроено на самом деле?
И тем не менее... Может, это как раз тот случай, когда стоит перестать мыслить одними только военными категориями?
- Если вы можете читать мои мысли, - проговорил наконец командор, вздохнув, - значит, должны понимать и мои сомнения на сей счёт. По правде сказать, мне вполне хватило бы одного вашего честного слова, но если вы окажете нам честь и побудете некоторое время нашей почётной гостьей, это позволит нам... в смысле, нашим народам лучше узнать друг друга.
Он позволил себе улыбнуться, вспомнив, как валькирия выкачивала из него воспоминания.
- Хотя вы обо мне знаете теперь, пожалуй, побольше, чем я сам. А я до сих пор не знаю даже вашего имени - если, конечно, у вас есть имена.

Она чуть приподняла тонкие брови.
«Имени у меня нет – по крайней мере, в привычном для тебя смысле. Это ведь только в твоём обществе на каждом индивидууме непременно должна висеть бирка с начальственной подписью и круглой печатью – имя, фамилия, серия и номер паспорта, адрес, кредитная история… У нас не так. Если хочешь, придумай мне имя сам», - валькирия лукаво улыбнулась.
«Вообще наш мир с твоей точки зрения, наверно, должен выглядеть предельно странно. С одной стороны, мы стоим на гораздо более высокой ступени развития, чем вы. Не подумай, будто я хвастаюсь или желаю тебя унизить - это просто констатация факта. Ни человек, ни нелюдь за всю свою жизнь не осмыслит и тысячной доли той информации, что я могу усвоить в одно мгновение. Существуем мы, по вашим меркам, практически вечно, не старимся, не страдаем от болезней, не знаем ни войн, ни социальных потрясений, ни природных катаклизмов. Наш народ не испытывает слишком сильных чувств, не ставит себе недосягаемых целей, не мучается несбыточными желаниями…»
Показалось Винсенту – или в словах девушки-медузы, звучавших у него в голове, на миг появился едва уловимый оттенок горечи?
«А с другой стороны, наш образ жизни гораздо более примитивен, чем даже у ваших пращуров из каменного века. Мы не строим жилищ, не пользуемся огнём, не носим одежды из шкур, не ходим на охоту, и наскальной живописью тоже не занимаемся. А уж храмы, театры, библиотеки, мастерские, казармы с арсеналами, статуи правителей и полководцев – ничего похожего там, - гостья из глубин перевела взгляд радужных глаз на поверхность озера, - и в помине нет».
И снова тень сожаления проскользнула в неслышном голосе валькирии. Даже уголки её губ слегка опустились, а на гладком лбу обозначилась морщинка-паутинка.
«Да мы, Созерцатели, ни в чём таком и не нуждаемся. Просто дремлем, иногда обмениваясь мыслями. Неспешное, размеренное, безопасное бытие. Ну, разве что я постоянно нарушаю этот мудрый порядок. Знаешь, отец даже хотел лишить меня прав на престол. Утверждал, что я постараюсь изменить наш мир. А для нас перемены – это, пожалуй, самое страшное, что только можно вообразить».
Она решительно тряхнула непросохшими волосами, обдав фюрера каскадом брызг.
«Мой народ отказывается понять, что теперь, когда пришли вы, перемены неизбежны. Рано или поздно безмятежной дремоте наступит конец. Твоим разведчикам полгода назад не удалось раскрыть наш секрет, но это только вопрос времени и настойчивости. А ты очень настойчив, Винсент, и времени тебе отпущено больше, чем обычному человеку. Однажды ты бы всё равно нашёл нас, и тогда – кто знает, как повернулось бы дело? Ведь ты превосходно умеешь воевать и любишь это занятие, верно? Поэтому я решила найти тебя первой. И с удовольствием побуду у тебя в гостях столько, сколько ты согласишься меня терпеть, а это дело мудрёное, должна сразу предупредить».
Она протянула Джулиано руку.
«Кажется, так у вас принято демонстрировать отсутствие враждебных намерений? О, не волнуйся, я учла и исправила свою прошлую ошибку. Ты не почувствуешь дискомфорта, уверяю!»

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 20:03

Поколебавшись ровно одно мгновение, фюрер осторожно пожал протянутую руку. Девушка не соврала - теперь он ощущал ладонью лишь приятное тепло человеческой кожи, и хотя отлично понимал, что тепло это столь же фальшиво, как её лицо и тело, что-то внутри него вздрогнуло от волнения.
"Насколько проще и легче всё было бы, выгляди ты иначе, - подумал он, утопая в её бездонных глазах, - но я, по правде сказать, даже рад, что ты именно такая. А может быть, даже счастлив... В этом чёртовом городе хватает всяких орудий уничтожения, но чего в нём точно всегда недоставало, так это красоты. Самого страшного оружия во вселенной, последней надежды человечества и Нечеловечества. Того, ради чего мы боремся на самом деле. Если, конечно, мы ещё не забыли нашу главную цель, не потеряли её по пути и, спасите боги, ни с чем её не перепутали."
Вслух же он сказал:
- Лореляй. Я придумал тебе имя. Пусть тебя зовут Лореляй, - закрыв глаза, он попытался воспроизвести в памяти старинную германскую легенду, слышанную когда-то ранее, но на ум пришли почему-то лишь стихи:

Не знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких лет.

Дохнуло прохладой. Темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.

Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем ее золотым.

Проводит по золоту гребнем
И песню поет она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.

Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несется он к скалам гранитным,
Но видит ее одну.

А скалы кругом все отвесней,
А волны - круче и злей.
И, верно, погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.

- Не знаю, умеют ли твои собратья петь, - командор впервые позволил себе улыбнуться, - но если умеют, надеюсь, ваше пение не погубит ни меня, ни мой город. - Тут он сообразил, что до сих пор держит девушку за руку, и отпустил её так же бережно, как и пожал минутой ранее. - Как-нибудь обязательно расскажу тебе это предание целиком.
- Герр фюрер?..
Джулиано обернулся на звук голоса. Его бойцы, опустив автоматы, нерешительно переминались поодаль с ноги на ногу, явно мучаясь вынужденным бездельем. Можно было представить, как выглядели со стороны вампир и девушка - она молчит, а он, невозмутимо беседует сам с собой. Винсент надеялся, что у его подчинённых хватит ума понять, что здесь происходит на самом деле. Один Мухтар казался невозмутимым, хотя одни лишь тёмные боги знали, что на уме у этого истукана.
- Герр фюрер намерен отбыть в Энск, - Винсент махнул рукой. - Сворачивайте лагерь, мы вылетаем немедленно.
- С вашего позволения...
- Фройляйн Лореляй отправится с нами. Отныне она - наша почётная гостья и посол Внепространства в Энске. Думаю, тебе лучше... одеться, - сказал командор намного тише, обернувшись вновь к своей собеседнице. - Твой вид будет изрядно смущать моих солдат, если они находят его хотя бы наполовину столь же прекрасным, как я.
Он вновь усмехнулся, и на сей раз это получилось у него легко и непринуждённо. Это хороший знак. Значит, он по крайней мере больше не боится.

Лореляй отозвалась не сразу. Переливчатые, как крылья бабочки, глаза её по-прежнему смотрели прямо в лицо Джулиано, но сама она, видимо, бродила среди прибрежных скал, завороженная русалочьим пением.
«Я не понимаю, - наконец прозвучало у фюрера в голове. – Заглянув в твою память, я увидела, каким беспощадным ты можешь быть. Я чувствовала переполнявшую тебя ненависть и жажду крови, утолить которую вряд ли смогла бы и жизнь целого мира. А сейчас ты выбрал для меня такое удивительное имя и прочитал чудесные стихи. Кто же вы, люди? Озверевшие боги или звери, раздувающие в себе искорку божественной силы? Идёте ли вы вперёд, пусть и оскальзываясь поминутно в кровавой грязи, или пятитесь назад, где вас уже совсем ничего не ждёт, кроме окончательного взаимного истребления? Я действительно этого пока не понимаю, но обязательно разберусь…»
Чуть нахмурившись, она покачала головой, однако уже через секунду снова улыбнулась.
«Винсент, ты ведь не играл в куклы, когда был маленьким? Нет, конечно. Только в войну. И так увлёкся, что играешь в неё до сих пор. А вот я совсем не умею играть в войну, зато с удовольствием поиграла бы с тобой в куклы. Как в человеческом представлении должен выглядеть посол Внепространства? Одень меня!»
…Десять минут спустя взопревший фюрер готов был капитулировать. Никогда прежде он и не предполагал, что женские формы могут быть столь обманчивы. Более того, он начал подозревать, что Лореляй попросту издевается, незаметно перестраивая своё тело таким образом, чтобы каждый новый наряд от модного дома «Винченцо Джулиано» сидел на ней всё ужаснее. Даже солдаты, чьё представление о прекрасном исчерпывалось «трёхмерками» с Сашей Грей, - и те уже мало не в голос хохотали над дизайнерскими терзаниями вождя Коалиции.
«Хорошо, - наконец смилостивилась гостья из глубин. – Кажется, я уловила основную идею. Позволь, я сама попробую».
Как и во время прежних неудачных попыток, её обнажённое тело словно бы выделило из себя одежду. Груди спрятались под полупрозрачными лепестками бюстгальтера, нежная кружевная пена трусиков лизнула бёдра. Потом настал черёд строгой рубашки, расцветкой до чрезвычайности схожей с поверхностью Тёмного озера. Дальше – узкий галстук, облегающие брюки и блестящие туфельки на высоком каблуке, всё цвета свежевыпавшего снега. Последним появился китель… нет, не китель, а воинственная песня, льющаяся над холодной водой и сияющим льдом. Пронзительная белизна ткани резала глаза, и крупные бриллианты брызгали радужным огнём с чёрных погон. Фюрер не сразу сообразил, что Лореляй почти полностью скопировала его собственный наряд, разумеется, подогнав по своей фигуре и изменив цветовую гамму. Вплоть до повязки на рукаве, только вместо чёрной аббревиатуры КМ, вписанной наискось в белый круг на алой ленте, та представляла собой распустившую щупальца белую медузу в чёрном круге, а лента была аквамариновой. Трудно сказать, все ли подводные обитатели обладали достаточно развитым чувством юмора, но у новоявленной Русалочки оно явно имелось.
Резким движением Лореляй поднялась с раскладного стула, глянула на предводителя Коалиции сверху вниз, презрительно скривила губы, и вместо ласкового шёпота под сводами его черепа грянул металлический гром, похожий на лязг танковых траков:
«ВИНСЕНТ ДЖУЛИАНО! ИМЕНЕМ НАРОДА СОЗЕРЦАТЕЛЕЙ ТРЕБУЮ ОТ КОАЛИЦИИ МАКСОВ НЕМЕДЛЕННО СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ И БЕЗОГОВОРОЧНО ПРИЗНАТЬ ПОЛНУЮ ВЛАСТЬ МОРСКОГО ЦАРЯ НАД ГОРОДОМ ЭНСКОМ! В СЛУЧАЕ НЕПОДЧИНЕНИЯ ГОРОД БУДЕТ МГНОВЕННО УНИЧТОЖЕН ДО ОСНОВАНИЯ ВМЕСТЕ СО ВСЕМИ ЖИТЕЛЯМИ! У ВАС ЕСТЬ ПЯТЬ ЗЕМНЫХ МИНУТ, ЧТОБЫ ОТДАТЬ НАДЛЕЖАЩИЕ ПРИКАЗЫ!..
…Ага, испугался, испугался! Ну, как я выгляжу в роли злобного агрессора из иного мира, Винченцо?»

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 20:04

- Просто восхитительно, - пробормотал командор, вновь осознав, что стоит, подобравшись и широко раставив ноги, со вскинутой рукой, готовый в любой момент скомандовать "Пли!". Как он вскочил, он и сам не помнил - мышцы сами отреагировали на опасность. Впрочем, судьбоносный для всей вселенной приказ всё равно некому было бы выполнять - бойцы глазели на руку вождя так, будто это была очередная часть странного представления, что они с Лореляй волей-неволей сыграли пред ними. Лишь один Мухтар, припав на одно колено, обнажил здоровенный военный нож, готовясь в любой момент броситься в атаку, невзирая на тысячекратное превосходство неприятеля в силе. Или, что было куда вероятнее, ничего о нём не подозревая и не желая подозревать.
Винсент фыркнул. А затем, совершенно неожиданно для себя, громко и с наслаждением расхохотался. Запрокинув голову к небу и закрыв глаза, он хохотал истинно по-фюрерски, забыв обо всём на свете. Через минуту, кое-как отсмеявшись, он беззлобно гаркнул в сторону лагеря:
- Эй, господа, а чего это вы стоите? Спектакль окончен, почему прекратили сворачивать лагерь? Герр Мухтар, вольно уже, опасности нет. А ты, - он обернулся к девушке и вновь окинул её удовлетворённым взглядом, оценивая, как на ней сидит униформа, - позволю себе заметить, обладаешь хорошим вкусом. По крайней мере, получше моего. Больше не смей меня так пугать - я мог поскользнуться, случайно взмахнуть рукой, и твоим сородичам пришлось бы уничтожать нас уже взаправду. Видишь ли, у нас до сих пор никогда не было друзей, с которыми мы могли бы обмениваться такими шутками, - заложив руки за спину, он направился к вертолёту. Собрать с берега нераспакованные тюки было делом нехитрым, и винт летучей машины уже начинал с тихим воем раскручиваться. Ветер трепал полы плаща Джулиано, хлопая ими, как диковинными чёрными крыльями.
"Давненько я так не смеялся," - подумал он, и даже эта простая мысль вызвала у него полуулыбку, наверняка не укрывшуюся от бойцов, как и всё остальное, что происходило тут в течение последнего часа. Винсент Джулиано, или Винченцо, как его называла матушка в прежней, уже давным-давно позабытой жизни, не смеялся со времён Битвы за Энск - на это у него попросту не хватало ни времени, ни сил. Шесть лет. Шесть долгих лет он был не человеком и не вампиром, но командором, лидером, тащившим на себе сперва остатки КМ, а затем и весь этот чёртов город. Тут уж было решительно не до смеха.
"Мне, впрочем, нравится этот город и эта жизнь, - подумал он, будто оправдываясь перед Лореляй. А может, перед самим собой? - То, что я делаю - мой личный выбор. Если хочешь изменить мир, нужно или отречься от какой-то части себя... или быть всемогущим Созерцателем. Впрочем, быть может, я появился здесь, чтобы ты помогла мне вспомнить, что я не только фюрер КМ, но и просто старый вояка, давно не смеявшийся над собой?.."
Он оглянулся через плечо, желая убедиться, что она следует за ним. Его солдаты встали по стойке смирно, когда он взглянул на них. Без сомнения, эти ребята навсегда запомнят смеющегося командора.

«Извини, - Лореляй смущённо потупилась, хотя в мыслях её как-то не чувствовалось раскаяния. – Ты прав, это была не самая удачная шутка. Но я рада, что сумела немного поднять тебе настроение. Такой Винсент Джулиано мне нравится гораздо больше, чем тот страшно усталый, насквозь отравленный войной и смертью нелюдь, на которого я смотрела оттуда», - она кивнула на непроницаемо-чёрную гладь озера.
Вертолёт буквально очаровал русалку. Не обращая внимания на поднятый винтами ветер, трепавший её волосы, она два раза обошла нелепую машину вокруг, с детским любопытством погладила ржавую обшивку и даже заглянула винтокрылому Франкенштейну под брюхо, испещрённое шрамами сварки.
«Мы полетим по небу? Всегда об этом мечтала!»
Фюрер только головой покачал. У него имелись веские основания считать, что предстоящий полёт едва ли будет иметь много общего с романтическими фантазиями гостьи из глубин.
Внимание Джулиано привлекла разгорающаяся у грузового люка перепалка. Двое сапёров пытались запихнуть в вертолёт объёмистый тюк, упакованный в мешковину, а пилот норовил выкинуть его обратно.
- Вы вконец обалдели! Машина перегружена, вдобавок у нас новый пассажир, а тут ещё ваше барахло! Ни-ни, не возьму, даже и не думайте!
- Это ценное оборудование!
- Святому Петру у райских врат будете про своё оборудование травить, когда мы из-за него расшибёмся! Мой фюрер, я снимаю с себя ответственность за вашу безопасность!
- Мой фюрер, мы не можем разбрасываться инструментами! У нас в сапёрной роте и так одна лопата на троих, а если прикинуть, сколько Нолан дерёт за свой портал, так сделана та лопата из червонного золота!
Добро пожаловать назад в суровую реальность, Винсент. Помечтали – и будет.
«Люди так любят придумывать себе пустяковые затруднения, что сплошь и рядом не способны заметить настоящие, большие проблемы, - отозвалась русалка. – Вот и ты сейчас расстраиваешься из-за ерунды. Не получается уменьшить груз? Так давай увеличим твою летучую машину!»
Джулиано хотел раздражённо огрызнуться в том смысле, что-де спасибо, конечно, однако в дурацких советах он не нуждается. Но не огрызнулся. Не успел.
Нет, с серого неба не грянул гром, и молния не опалила чёрный камень. Не было ни страшных заклинаний на древнем языке, ни эффектных жестов. Лореляй вообще не пошевелилась. Так и стояла рядом с фюрером, заложив руки за спину – то ли подражала ему, то ли передразнивала.
А вертолёт всё-таки начал меняться.
Умолк стрёкот запущенного двигателя. Увядающими лепестками сложились остановившиеся лопасти. Фюзеляж то сминался, то растягивался, будто невидимый ребёнок-великан забавлялся с большущим куском пластилина. Тот же гигант аккуратно вытащил из кабины ошалевшего пилота и посадил того на камни – хлопать глазами, наблюдая за трансформациями машины. Солдаты рефлекторно подняли оружие, но, видно, сообразили, что драться с собственным вертолётом – это уже перебор даже по меркам Внепространства…
«Ну, вот, - русалка удовлетворённо кивнула. – На мой вкус, который ты только что похвалил, вышло неплохо».
На месте унылого винтокрылого Квазимодо в пятнах краски и кривых металлических заплатках стоял гордый тускло-серебристый красавец как минимум втрое большего размера. Или, пожалуй, красавица: угадывалось что-то необъяснимо женское в плавных обводах приплюснутого фюзеляжа, в паре элегантных двигателей на концах чуть скошенных крыльев, в хищных очертаниях киля и стабилизаторов, напоминающих акулий хвост.
«Нравится? Ой, извини, я же забыла самое главное!»
Борт чудесно преобразившейся машины украсился чёрно-белой эмблемой.
«А теперь?»

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 20:05

Твёрдо порешив ничему больше не удивляться в присутствии валькирии... нет, леди-посла Внепространства, фюрер удовлетворённо улыбнулся и даже тихонько похлопал в ладоши:
- Просто-таки произведение искусства. Гавел, ну теперь-то мы готовы к взлёту?
Пилот, коренастый большерукий мутант, напоминавший скорее секраментийского тролля, нежели человека, с трудом обрёл дар речи и, вскочив со своего камня, засеменил к своей новой машине, поминутно протирая глаза и спотыкаясь там, где споткнуться было невозможно, если только на твоих глазах кусок дерьма не превратился в золотой слиток. Или не случилось другого, сходного по невероятности чуда.
- Главное, чтобы бортовые системы остались теми же, мой фюрер, - прокряхтел он, влезая в кабину. - Спорить готов, мне с ними ещё заново разбираться полдня... О, а это такое что? А это? Чёрт, да это же!.. это же бешеных бабок стоит!..
Когда командор и валькирия поднялись на борт по широкой выдвижной аппарели, их взору предстала гостиная. За исключением камина у дальней стены - отсутствовавшего, разумеется, в вертолёте - она едва ли не в точности повторяла гостиную в особняке дона, коротышки-итальянца, на которого в той, прежней жизни работал отец малютки Винченцо. Резные панели тёмного дерева на стенах, два мягких кресла и круглый журнальный столик между ними, чёрный кожаный диван, мини-бар с роскошным ассортиментом выпивки... Гигантской плазменной панели, черневшей напротив дивана, конечно же, не было в настоящей гостиной дона - на её месте должна была висеть картина, чем-то необъяснимо пугавшая мальчика. Что на ней было изображено, он в точности вспомнить не мог, но от души порадовался, что её нет.
- Да-а, - протянул командор, опускаясь в кресло и с облегчением помещая руки на массивные подлокотники. - Здесь теперь не только летать, но и жить можно. Не представляю, как я выдержал три недели в том трясучем корыте.
Бойцы тем временем ошеломлённо бродили по гостиной, то садясь на диван, то скрипя дверцами мини-бара...
- К спиртному не прикасайтесь, - нахмурился фюрер. - Мы ещё не в Энске, и здесь вам не "Четыре кружки". Лучше сходите, проверьте запасы провизии. Я искренне верю в способность фройляйн Лореляй превращать воду в вино и приумножать хлеба, но лучше бы хлеба лежали где-нибудь, приумноженные заблаговременно. Гавел! - он вскинул голову и обратился к потолку, где чернела коробка селекторной связи, моргающая красным огоньком. - Ну что там с вашими системами? Нам не придётся создавать на ваше место нового пилота?
- Всё готово, герр! - разразились стены ликующим криком мутанта. Акустика тут оказалась что надо. - Взлетаем хоть сейчас, если уже всё погрузили! Боги, это просто сказка, а не вертолёт!..

Винты с деловитым жужжанием пришли в движение, замолотили прохладный воздух, машина вздрогнула и медленно оторвалась от земли. Пустынный берег Тёмного озера провожал её загадочным молчанием - уже чуть менее загадочным для тех, кто улетал в её стальном чреве. По гладкой поверхности воды прошла рябь, и не успела она улечься, как предводителю КМ, что потягивал не спеша красное полусладкое в мягком кресле, пришла в голову очередная мысль, заставившая его тихонько улыбнуться. И Лореляй прочла эту мысль, как и прочие.
На борту вертолёта, стремительно удалявшегося в извечную тьму мёртвого мира, вспыхнули и застыли чёрные готические буквы.
"Валькирия".

Русалка, не дожидаясь приглашения, опустилась в соседнее кресло, с наслаждением вытянув по-прежнему ноющие ноги чуть не до середины салона.
«Знаешь, в чём заключается принципиальная разница между нашими расами, Винсент? Мы меняем себя, чтобы приспособиться к окружающему миру, а вы преобразуете мир, приспосабливая его к своим потребностям. Придумываете и создаёте восхитительные вещи. Например, это кресло. Или такой вот вертолёт. Что тебя удивляет? Неужели ты вообразил, что я сама его изобрела? Откуда бы медузе знать, как должна выглядеть машина, предназначенная для полёта! Оглянись вокруг ещё раз, Винсент. Знакомый интерьер, не правда ли? Да, его я тоже у тебя украла. Как и конструкцию этого самого вертолёта. Помнишь? Нет?»
Лореляй недоуменно развела руками.
«Странно всё-таки у вас, у людей, устроена память. Я вот даже не представляю себе, как это вообще возможно – забыть то, что однажды увидела. Шесть лет назад, когда битва за Энск уже подходила к концу, ты вошёл в кабинет фюрера. Ты был очень напуган и оттого разъярён. Ты не понимал, что происходит вокруг. Ведь не могло же быть так, чтобы непобедимая Коалиция Максов рассыпалась в пыль от одного-единственного удара! Твой отряд попал в окружение, дрался три дня без передышки, и ты потерял уже всех своих солдат, кроме одного. Ты каждую секунду ждал, что вот сейчас какое-нибудь из ваших Великих Орудий пробудится и сметёт наступающего противника, как пыль с кафеля, но они почему-то молчали. Ты верил, что всё это кровавое безумие – часть замысла фюрера, что гибель твоих друзей помогает Коалиции выиграть время, чтобы перегруппироваться и ответить ударом на удар… А на самом-то деле вы ценой своих жизней просто прикрывали позорное бегство Бастера и кучки его прихвостней. Эти трусы удирали в такой спешке, что не успели забрать даже совершенно секретные документы, и те лежали грудой на столе. Ты подошёл к нему и стал разглядывать бумаги. Ты пытался убедить себя, что тебе всего-навсего привиделся страшный и глупый сон, ты повторял это опять и опять, вопреки всякой очевидности. Твой мир рухнул в один миг, Винченцо, разлетелся вдребезги, а ты упрямо отказывался верить и перебирал осколки. Одним из них как раз и оказался чертёж этого вертолёта…»
Гостья из глубин взглянула на застывшее, будто из белого камня вырубленное лицо фюрера – и осеклась.
«Я не хотела причинить тебе боль. Мне не следовало об этом напоминать, да? Это было… бестактно с моей стороны. Прости».

Сообщение **Nailbuster** » 06 дек 2013, 20:06

"Не стоит," - последовал немного спустя мысленный ответ командора. Вернее, даже не столько ответ, сколько неловкая попытка облечь в слова размытые ментальные образы, колышущиеся в командоровой голове. Это оказалось сложнее, чем представлял себе Винсент раньше - и где только, спрашивается, учат телепатии всех этих чистокровных вампиров и экстрасенсов? Конечно, он мог бы расслабиться и просто отдаться на милость валькирии, позволив свободно плавать в мутных водах его сознания, выуживая интересующие её ответы... но были у него и такие ответы, которые он предпочёл бы сформулировать сам.
И сформулировать не вслух, конечно же, иначе вовсе не было бы нужны в этих странных бессловесных диалогах. Ответы предназначались для Лореляй и только для неё, а вовсе не для двух юношей в униформе, шумно возившихся с тюками и коробками в недрах камеры хранения. И не для Гавела, тихо ошалевавшего в пилотской кабине за пуленепробиваемой переборкой. К чему взваливать им на плечи чужое прошлое? У этих ребят впереди ещё тысяча лет, на их век потрясений хватит с лихвой.
"Считаю ли я Нэйла Бастера трусом?.. О, в своё время я приложил много сил для того, чтобы в это поверили мои бойцы. Но правда в том, что старый фюрер в действительности никого и ничего не боялся. С чего бы? Он уже один раз погиб, а в Энске были тысячи тел, которыми он мог бы завладеть в случае чего. Солдаты, гражданские - ярмарка плоти на любой вкус и размер. Нет, он сбежал не потому, что поляки его напугали. Он сбежал потому, что мы стали ему не нужны."
Пальцы Винсента непроизвольно сжались в кулак, но лицо оставалось недвижимым.
"Знаешь, каково это - чувствовать себя инструментом? Игрушкой в руках горстки сумасшедших фанатиков? В те жаркие дни, полные крови и пламени, мы все почувствовали это на себе. Всё то, во что мы верили, к чему стремились, за что сражались, оказалось ложью. Армия КМ никогда не была частью КМ - она была лишь крошечным пунктом в грандиозном плане герра Нэйла, одной из тысячи ступеней на пути к его конечной цели - бойне, которой не было бы конца и края. Мы и подобные нам должны были сгорать в этой бойне, возрождаться и сгорать снова, и когда фюрер понял, что мы сгорим слишком быстро, он бросил нас и направился на поиски другого топлива, способного дать больше огня. Больше смерти... А мы остались, и наши ложные идеи остались с нами. Но мы нашли в них истину! - В глазах командора сверкнул огонь. - Наши бывшие командиры внушили нам, что Нечеловечеству суждено изменить мир, суждено повелевать им, так какая разница, чего они хотели добиться этим на самом деле?"
- Капрал, откупорите вина, - бросил он солдату, как раз выбравшемуся из морозильника. - И себе заодно налейте, я разрешаю.
- Есть, мой фюрер! - тот с явным удовольствием бросился исполнять поручение.
"Я бы хотел стать для них лучшим лидером, чем был Бастер, - мысленно проговорил командор, принимая из его рук наполненный бокал. - Во всяком случае, пока я делаю для них всё, что в моих силах. Рано или поздно мы положим этой войне конец. А что будет дальше, покажет время. В первую очередь - победа. Полная и безоговорочная победа, чтобы враг никогда больше не смог поднять голову и начать всё заново. Только так. Всё остальное потом."
Он осушил бокал залпом, и лишь тогда улыбнулся - устало и чуть сконфуженно.
"Теперь настал мой черёд просить прощения, верно? Война - не самая лучшая тема для беседы с иноземным послом."

Воспринимать мысли Винсента «на слух» оказалось куда как непросто. Он, конечно, очень старался, но всё равно его безмолвные послания выходили невнятным младенческим лепетом по сравнению с кристальной ясностью и чёткостью формулировок Созерцателей. Слишком яркий эмоциональный фон, целый ворох перепутанных образов, мгновенных переживаний, случайных ассоциаций – если прибегнуть к понятным для людей сравнениям, то можно сказать, что русалке приходилось улавливать тихий шёпот в разноголосом крике тысячной толпы. Однако и это уже был прогресс, пусть пока скромный, но несомненный.
«Я как будто поняла, - медленно, словно в глубокой задумчивости, произнесла Лореляй. – Война, да и вообще тяга к разрушению – это, должно быть, обратная сторона вашего невероятного таланта к созиданию. Всем вам – и людям, и нелюдям – недостаточно просто строить новое. Нет, для полного счастья новое непременно нужно возвести на месте старого, а значит, старое необходимо уничтожить без следа, снести до основания, развеять прах по ветру. Но ведь всё новое рано или поздно старится, и поэтому вы обречены вечно ползти по замкнутому кругу».
- К чему ты клонишь? – спросил фюрер. Капрал снова наполнил его бокал вином, которое, к слову, оказалось превосходным. Именно такой нектар, тёмно-багровый, густой и сладкий, с нотками знойного средиземноморского лета, он раньше заказывал в Италии – маленькими партиями, только для личного употребления и под большим секретом, чтобы не выходить из образа сурового аскета, выгодно отличавшего его от сластолюбца и лакомки Нэйла. Вкус и аромат этого напитка богов русалка, очевидно, тоже отыскала среди его воспоминаний, ведь едва ли на дне Тёмного озера имелись виноградники.
Пальцы Лореляй коснулись руки Джулиано, лежащей на удобном подлокотнике кресла. Она смотрела на него сосредоточенно и серьёзно.
«Ты жаждешь полной и безоговорочной победы? Собираешься выиграть войну, чтобы построить новый мир, единственно правильный и справедливый? Ну, пусть даже тебе это удастся. Знаешь, что будет дальше? Однажды твой мир постареет, одряхлеет, окажется неспособен защитить себя, и тогда его сметёт какой-нибудь строитель очередного нового мира, ещё более правильного и справедливого. Председатель Комитета по делам нечеловеческих рас, или та рыжая нелюдь, искусная в обращении с огнём, или даже воскресший из небытия экс-фюрер Коалиции – это, в конце концов, второстепенные подробности. Главное, что ни о какой окончательной победе не приходится и мечтать, пока вы все бредёте по кругу от одной войны до другой. Если ты разорвёшь его, сумеешь направить все силы, всю изобретательность своего народа на новую цель – вот тогда, и только тогда, ты и вправду победишь».
В глазах у русалки заплясали золотистые искры, словно по водной глади скользнул солнечный луч.
«И я тебе в этом помогу, Винсент. А ты поможешь мне и моим собратьям. Очень уж долго мы довольствовались своим абстрактным могуществом, не совершая никаких конкретных дел. Созерцатели слишком глубоко погрузились в дрёму. Пора бы нам очнутся и вылезти из тухлого болота посреди серой пустоты! Ваша энергия, наши знания и общие цели – вот сила, которая станет основой по-настоящему нового мира, способного действительно простоять тысячелетия!»
Лореляй лукаво глянула на заметно напрягшегося фюрера – он даже про недопитое вино позабыл – и вдруг зажмурилась, сморщила нос и беззвучно прыснула со смеху, прикрывая ладонью растянутый до ушей рот.
«Ой, Винченцо, видел бы ты себя со стороны! Да, знаю, мои слова здорово отдают Бастером. Ну, знаешь ли, я же не виновата, что ты не охотник до высокопарных речей! Волей-неволей мне приходится использовать пафосную риторику бывшего фюрера…»

Кто сейчас на форуме