В настоящей статье изложены некоторые мысли и соображения фюрера КМ, верховного командора Армии Тьмы и рейхсканцлера Полуночной Империи герра Винсента Джулиано касаемо идеологических основ нашей великой борьбы – борьбы Нечеловечества за победу в Бесконечной Войне, власть над всем миром и порабощение жалких смертных. Тезисы, уже высказанные кратко в статье «О Бесконечной Войне», получили здесь своё долгожданное продолжение и развитие. Национал-вампиризм – учение, призванное сплотить под знамёнами Коалиции Максов всех вампиров, оборотней, экстрасенсов и чернокнижников, сочувствующих нашему чёрному делу, уставших от нынешнего гнилого миропорядка и жаждущих коренных перемен. В нём – ответы на все вопросы, что часто любят задавать нам смертные, в нём — утверждение одних мифов о нас и развенчание многих других. В нём – прямое руководство к действию, и в нём же – предостережение тем, кто может неверно истолковать те высокие цели и задачи, что ставит перед нами само мироздание. В этом тексте идеи КМ как зловещей тайной нечеловеческой организации впервые предстанут в полном, обобщённом и упорядоченном виде, доступные для изучения всем нашим бывшим и будущим соратникам и единомышленникам.

ACHTUNG! Работа над статьёй ещё не завершена, однако Министерство Пропаганды КМ резонно считает, что первая её публикация на Сайте О Захвате Мира должна состояться именно в Хэллоуин, знаковый праздник для всего Нечеловечества. В ближайшие дни текст прирастёт новыми частями, а пока мы надеемся, что читатели найдут уже изложенные в нём тезисы небезынтересными. Хайль Макс! Слава нам!

ОСНОВЫ НАЦИОНАЛ-ВАМПИРИЗМА

Часть 1. Смертные и бессмертные

Ни для кого не секрет, что люди, а вернее сказать, огромнейшее большинство людей – существа невежественные, слабые, жадные и трусливые. Этот факт лежит и всегда лежал на поверхности, смертные даже не помышляют скрывать его ни от себя, ни от других. Вся мировая культура, весь накопленный смертными за многие тысячелетия фольклорный пласт посвящён либо борьбе с бесчисленными пороками и их конкретными носителями, либо, напротив, бездумному насаждению этих пороков всяческому их прославлению.

Странно, не правда ли? Казалось бы, если смертный человек создан по образу и подобию божества (как сами смертные любят хвастливо утверждать, обосновывая своё право на мировое господство), ничто в мире не должно представлять для него большей ценности, нежели беспрестанное совершенствование своего тела и духа, искоренение в себе всех и всяческих низменных слабостей, полное раскрытие своего божественного потенциала. Однако же, – и это совершенно поразительно! – за последние полтора-два столетия людская раса, вместо того чтобы планомерно и целенаправленно двигаться по пути прогресса, сознательно предпочла ему слабость, глупость и алчность, возведённые в ранг священного культа, нового «золотого тельца». Ублажению своих личных сиюминутных страстишек люди принесли в жертву такие благородные мечты, как обретение бессмертия, поиск неисчерпаемых источников энергии или колонизация иных миров. Спросите себя: не это ли есть величайшее преступление, для всякой уважающей себя разумной расы равносильное культурному и духовному самоубийству?

Разумеется, смертных нельзя винить за то, что они глупы, жадны и слабы – это было бы всё равно, что винить их в собственной смертности. В конечном счёте, всё дурное в них заложено природой, все недостатки и пороки их духа проистекают из их телесной хрупкости и недолговечности. Благородный разум, который несёт в себе каждый homo sapiens, с рождения тяготится ощущением, что смерть затаилась где-то рядом, что она расставляет на него свои сети и в любой момент готова схватить его своими ледяными чёрными жвалами. Со временем ужас смерти у человека, конечно, проходит, но к тому часу тело его успевает непоправимо износиться, и он умирает-таки, едва успев (а то и не успев вовсе) увидеть и осознать своё законное место в общем миропорядке, свою высокую, гордую миссию. До тех же пор вся его жизнь всецело подчинена страху смерти или увечья, стремлению выстроить себе как можно более прочную раковину и натащить в неё как можно больше всяческого дорогого хлама, дарующего ему иллюзию комфорта, успеха и благосостояния. Близость и неотвратимость смерти низводит человека до уровня животного, вынужденного думать не о познании и преображении вселенной вокруг, не о развитии себя как сверхсущества, а лишь о спасении собственной шкуры.

Существует, впрочем, и другая точка зрения. Во все века находились мыслители и деятели, склонные превозносить и восславлять смерть, считая её вовсе не величайшим проклятьем человечества, а безусловным благом, едва ли не единственно возможным стимулом любого существа к борьбе, к прогрессу и познанию мира, к воспроизводству популяции и расширению жизненного пространства. По их убеждению, смертельная угроза, с рождения нависшая над человеком, возносит его на высшую духовную ступень, недосягаемую как для существ бессмертных, так и для примитивных форм животного мира, неспособных в полной мере понять и осмыслить эту угрозу. Страх смерти помогает человеку глубже и острее чувствовать окружающую его действительность, ценить жизнь во всех её возможных проявлениях, наслаждаться каждым мгновением своего земного существования. Именно осознание собственной смертности рождает и питает в человеке искру вдохновения, побуждает его творить и созидать, дабы, оставить след в памяти грядущих потомков. Возможно, не будь смерти вообще, вся людская культура была бы сейчас совершенно иной. С этим доводом противников бессмертия мы волей-неволей вынуждены согласиться – самые сильные и драматичные произведения людского искусства посвящены, как правило, борьбе за жизнь, в то время как искусство Нечеловечества, увы, не создало за все века ровным счётом ничего выдающегося.

И всё-таки, следует ли нам считать смерть даром свыше? Стремиться к ней, отринув собственную нашу исконную суть? Кое-кто из нас уже совершал в недавнем прошлом такую ошибку. Все мы помним учение Нэйла Бастера о Бесконечной Войне – старый фюрер КМ и его ближайшие соратники планировали превратить Землю в вечное поле битвы, где человек и нечеловек вынуждены были бы яростно биться за жизнь, каждый день подвергаясь жутким опасностям. Стравив людей с другими разумными расами, населяющими нашу планету, прежние вожди Коалиции Максов планировали, как это ни парадоксально, улучшить их моральный дух, отвлечь их от скучной повседневной рутины, выковырять из раковин, в которых они засели, в огромный мир, огнём и мечом очищенный от всех слабаков и глупцов, от всего лживого, мелочного, бесцельного и дешёвого – от всего, в чём успела погрязнуть нынешняя цивилизация. Идея герра Бастера была в том, что даже представители бессмертных рас окажутся в этой войне со смертными на равных, что они почувствуют вкус смерти и поднимутся на ту ступень, что была до сих пор занята лишь людьми.

Прекрасные и благородные цели… на первый взгляд. Однако если задуматься, что есть Бесконечная Война в представлении Бастера? Не бесцельное ли, не бездарное ли распыление в пустоту колоссальных сил, средств, великого множества чужих жизней и судеб, которые с тем же успехом можно было бы положить на алтарь служения делу эволюции и прогресса? Из всех возможных путей усовершенствования существующего миропорядка старый фюрер КМ выбрал тот, что требовал от него самого наименьших усилий и не требовал вообще никакой ответственности. Задумайтесь сами — люди и нелюди на протяжении многих веков должны были уничтожать друг друга под его деятельным присмотром, и чем это отличается от сегодняшнего положения вещей, когда они следят друг за другом исподтишка, убивают друг друга поодиночке, вместо того, чтобы, объединив наконец лучшие свои качества, двинуться дальше, вперёд и ввысь, к звёздам, к подлинному бессмертию, истинному величию разума и духа? Таким образом, признавая верными кое-какие положения теории Бесконечной Войны, мы категорически отвергаем её общую каннибальскую суть. Мы отрицаем войну как цель, как образ жизни, хоть и считаем, что в самой основе этой теории лежит справедливая мысль: близость смерти действительно возвышает человеческий дух, а опасность для жизни нередко сопряжена с особого рода мрачной романтикой, привлекательной для любого, кому стало однажды тесно в его раковине.

Однако, коль скоро Нечеловечество в нашем лице впервые за многие тысячелетия открыто заявляет претензии на мировое господство, мы должны отдавать себе отчёт в том, что наше бессмертие – ключ к стабильному и благополучному существованию как нашего собственного сообщества, так и сообщества подчинённых нам смертных. Но почему, спросите вы? Чем выгодно смертным иметь бессмертных правителей? Отвечу так: потому что лишь бессмертный правитель лишён тех главных пороков, что вытекают из мироощущения смертного человека. О них упоминалось в самом начале: слабость, трусость, жадность и глупость. Слабость человека есть свойство его несовершенной телесной оболочки. Трусость, то есть моральная слабость, логично проистекает из слабости телесной. Жадность – желание натащить побольше ненужного хлама в свою раковину до того дня, когда её хозяина настигнет смерть. Глупости же людской способствует множество факторов, и хотя она до некоторой степени компенсируется впоследствии жизненным опытом, нам, бессмертным, говорить о жизненном опыте смертных просто смешно. Наша суть определяет наше мышление, и мышление это совершенно иное, нежели у людей. Мы прагматичны и неторопливы, мы можем строить великие планы на долгие столетия вперёд, зная, что ещё при жизни воочию увидим их воплощение. Мы не чураемся жестокости, мы не боимся опасности – тому способствуют как наша сверхъестественная (по определению смертных, и вполне естественная для нас) сила, так и наша природа хищников, охотников. Мы не стареем, наш ум остаётся всегда неизменно острым, так что нам не приходится по прошествии лет уходить на покой, уступая трон незнакомцу, что будете переиначивать нашу прежнюю политику, обращая в прах все наши сложные комбинации, рассчитанные не на одно поколение. Мы – идеальные лидеры для таких, как смертные люди.

Вы спросите – с чего нам вообще нянчиться со смертными? Прежде всего, это вопрос эстетический. Как уже было сказано выше, человеческая культура, искусство, эстетика и мораль представляют для нас огромную ценность. Ошибкой было бы думать, что мы полагаем себя носителями единственно правильного видения мира – скорее, здесь будет уместно говорить о тесном духовном симбиозе: мы осознаём себя через соседство друг с другом, созерцая друг друга с разных концов пищевой цепи. Если бы в мире существовали одни лишь смертные, мы никогда не стали бы героями их ночных страхов, и мир их неизбежно сделался бы скучнее. Если бы, в свою очередь, не было смертных, а нашу дичь составляли бы, скажем, дикие звери, мы никогда не смогли бы чувствовать себя высшей расой, носителями подлинно аристократической гордости. В конечном счёте, союз с более слабым соседом побуждает нас к гуманизму, прививает чувства ответственности и благородства. Именно поэтому мы, бессмертные, крайне заинтересованы в выживании смертных как разумного вида. На наших, разумеется, условиях, или же ни на каких.

Часть 2. От национал-социализма
к национал-вампиризму

Почему, спросите вы, наша идеология именуется «национал-вампиризмом»? Что в ней общего и что отличного, скажем, от германского национал-социализма времён Второй Мировой войны? Вопрос этот понятен и предсказуем, так как наша эстетическая и до некоторой степени идеологическая связь с Третьим Рейхом очевидна любому мало-мальски наблюдательному субъекту. Наша военная униформа, наши эмблемы, знамёна и флаги, наши агитплакаты и наша архитектура – словом, всё, что бросается в глаза непосвящённым при первом знакомстве с Коалицией Максов, несёт на себе отпечаток нацистского духа. Того самого, что воспет и демонизирован (для нас это по очевидным причинам одно и то же) в сотнях произведений человеческого искусства – как великих, так и откровенно безвкусных. Случаен ли такой выбор? О, нет.

Как вы, несомненно, отлично помните, краеугольный камень национал-социализма – это идея расового превосходства. Основываясь на трудах горстки учёных с весьма сомнительной репутацией, Адольф Гитлер провозглашал священное право немцев как «высшей расы» на безраздельное мировое господство. Так называемые арийцы, как особый, более совершенный подвид homo sapiens, должны были под мудрым руководством Гитлера покорить все остальные народы Земли и навсегда очистить её от наиболее глупых, слабых и вредоносных, а остальных обратить в бесправных рабов. На протяжении нескольких лет нацисты пытались претворить эту идею в реальность, развязав самую кровавую и опустошительную из войн в истории человечества. Сейчас это – истины, известные каждому школьнику.

Знал ли германский фюрер о нашем существовании, имел ли связи с кем-либо из наших сородичей? Определённо, да. Множество тайных проектов по изучению наших паранормальных способностей, чудесных технологий, что немцы попросту не могли бы создать без нашего участия, со всей очевидностью подтверждают это. Но значит ли это, что Гитлер, зная о нас, поддерживал наши властные притязания? Увы, нет. Хоть образ арийского сверхчеловека, уберменьша, и пролёг красной нитью через всё национал-социалистическое учение, ясно, что Гитлер видел в нас никаких не уберменьшей и даже не полноправных союзников, а всего-навсего средство уничтожения смертных, слепой инструмент для побед в ненужных нам войнах. Наши попытки сотрудничества с Третьим Рейхом всегда наталкивались на непроходимый эгоизм, глупость и слепоту нацистских командующих, постоянно жаждущих использовать нас, контролировать нас, проводить над нами эксперименты, клепать с нашей помощью непобедимые армии тупых, кровожадных суперсолдат, которые в конце концов приведут к господству над миром не Нечеловечество, а немцев – один из множества подвидов смертных, кем-то когда-то провозглашённый лучше прочих.

Нет, разумеется, мы не отрицаем, что нацистская расовая теория содержит в себе несколько рациональных зёрен. Однако же практическую ценность эти зёрна могут представлять лишь для homo sapiens, которыми и для которых она была создана, в то время как с высоты нашего собственного величия эта теория – лишь очередной жалкий повод для бессмысленной грызни смертных между собой. К нам она не применима по определению – наше отличие от людей гораздо глубже и фундаментальнее, чем, скажем, отличие белого человека от негра или араба. Точно так же, как Гитлер и его предшественники даже не помышляли всерьёз рассматривать разницу между арийцем и баварской колбасой, мы должны помнить, что по сравнению с нами все люди равны, то есть одинаково слабы и несовершенны.

Тем не менее, важно помнить: именно в Третьем Рейхе впервые в новейшей истории Земли в основу практической государственной политики были заложены идеи естественного расового неравенства, верховенства сильных и умных над слабыми и недалёкими, а также непременное совершенствование собственной породы всеми, даже самыми жестокими с точки зрения простого обывателя средствами. Можно сказать, что классический гитлеровский национал-социализм есть прямой родоначальник нашего собственного учения, эдакий «национал-вампиризм без вампиров». Красивое и соблазнительное для непосвящённых уравнение, лишённое главной своей переменной и оттого совершенно бессмысленное. Если же в это уравнение встроить нас, вечных спутников человечества, древних и прекрасных ночных охотников, оно наконец приобретает завершённый вид, и его истинное значение раскрывается пред ликом Истории в полной мере.

За что мы, бессмертные, должны благодарить нацистов? Прежде всего за то, что они подготовили для нашего воцарения прекрасный идеологический базис и создали, сами того не желая, учение, способное феноменально точно и верно отразить дух нашей борьбы. Более того, национал-социализм, как ни странно, привлёк (и ещё способен привлечь!) на сторону Нечеловечества многих сторонников даже в своём исконном, сыром виде. Вдумайтесь: тот, чьим умом однажды завладели нацистские постулаты о превосходстве высших над низшими, тот, кто хоть понаслышке знаком с этими постулатами, поймёт и примет национал-вампиризм практически безо всякого внутреннего сопротивления, примет с восторгом и благодарностью, ибо только национал-вампиризм способен расставить всё в его голове на свои места. Больше не нужно раздумывать, кто истинный ариец, а кто нет, не нужно смотреть на цвет глаз и волос, не нужно проводить глупых замеров длины стопы и ширины черепа. Вам нужна высшая раса, чтобы править вашей планетой? Вот же она, эта раса – несколько рас, на любой вкус и цвет! На протяжении многих тысячелетий смертные воевали друг с другом, пытали и убивали друг друга, стремясь обрести ответ на вопрос: «Кто лучше?». Мы — ответ на этот вопрос. Мы – долгожданное решение их вечной диллемы, мы – конец всем братоубийственным войнам, любому внутривидовому и межвидовому взаимоистреблению. С нами и только с нами все идейные и духовные метания смертных наконец обретают смысл. В том числе и национал-социализм.

Ещё одна важная заслуга нацистов – в создании прекрасной эстетической обёртки для их идеологии, за долгие годы не растерявшей своей соблазнительной красоты. Строго говоря, огромнейшее большинство современных адептов Третьего Рейха — не настоящие национал-социалисты, а безыдейные обыватели, привлечённые красотой и блеском чёрной эсэсовской униформы, мощью и монументальностью несбывшихся архитектурных фантазий Шпеера, гротескной помпезностью военных парадов Берлина, пафосом партийных митингов Мюнхена. Вскидывая правую руку в римском салюте и выкрикивая во всю глотку «зиг хайль», меньше всего на свете они думают об идеологической основе нацизма, а больше всего – о том, соответствует ли сейчас их собственный внешний вид той идеальной картинке, коей в их представлениях являлся погибший Рейх. Не забота о чистоте расы ими движет на деле, а эгоистичная жажда Великого и Прекрасного, стремление оказаться (прикинуться?) достойными его, грубо и пошло скопировав на себя самые яркие, самые запоминающиеся его образы. Весь нынешний нацистский дискурс — по сути своей маскарад, эпическая костюмированная вечеринка в память о мёртвой Империи Зла.

Вы спросите: а почему, собственно, Империя Зла? Вспомним, что Третий Рейх смог за короткое время превзойти все другие когда-либо существовавшие человеческие государства в стремлении к массовым убийствам, в жажде крови, огня и разрушения. В годы Второй Мировой войны нацистами было истреблено бессчётное число смертных, истреблено жестокими, изощрёнными по людским меркам способами, и потому вовсе не удивительно, что нацизм сделался в людской культуре (в особенности – в культуре массовой) символом абсолютного зла. Боясь повторения ужасов нацизма, смертные демонизировали и мифологизировали его настолько, что нынешними поколениями он воспринимается уже не как реальный исторический феномен, а скорее как абстрактная тёмная сила наподобие Мордора из «Властелина Колец» или Галактической Империи из «Звёздных Войн». А голливудские режиссёры, писатели, сценаристы компьютерных игр и прочие служаки масскульта лишь демонизируют его в своих произведениях ещё больше, заставляя людей снова и снова ассоциировать с Третьим Рейхом всё самое злое, мерзкое, всё самое чуждое и враждебное роду людскому, что они только могут себе представить. Их труды привели к тому, что теперь, когда смертные говорят о нацизме, как правило, они говорят и думают о нём как об идеологии абсолютного ужаса. Как о чём-то… совершенно нечеловеческом.

И именно здесь лежит ответ на вопрос, почему мы избрали эстетику национал-социализма в качестве своей собственной. Наш выбор символизирует не только тесную идейную связь между германским нацизмом и национал-вампиризмом, но и ту особую роль, которую мы, бессмертные, с древнейших времён играли в истории человечества. Роль беспощадных ниспровергателей прежнего, насквозь прогнившего миропорядка, прогнившей культуры, прогнившей морали. Мы – в первую очередь, я и мои соратники из Коалиции Максов – предвестники новой великой эпохи, в которой судьбы смертных будут вершить расы, подлинно достойные звания высших. Наша форма, запятнанная кровью тысяч убитых во имя этой высокой цели – знак того, что на пути к этой цели мы решительно отринули людской этический кодекс, очистили свои головы от излишней сентиментальности и готовы идти к ней, не боясь запятнать свои руки, клыки и когти в ещё большей крови. Наша форма – знак того, что мы признаём всю бесчеловечность деяний наших предшественников и, более того, с гордостью заявляем о собственной бесчеловечности, нечеловечности, сверхчеловечности! Нашу кровавую, хищническую суть, нашу природу ночных охотников, страшнейшего ночного кошмара людей – вот что символизирует наша форма! Наши предшественники-нацисты сами снискали ей эту мрачную славу, мы же надели её, ибо нам такая слава подходит не в пример больше. И смертные это отлично понимают, а потому даже не ожидают увидеть нас в какой-либо ещё униформе, кроме как в униформе Третьего Рейха или похожей на неё до полного смешения. Образы нелюдя и нациста столь гармонично сплелись в их сознании, что вправе ли мы их разочаровывать? Нет!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…