В незапамятные времена жило на свете странное существо, способное видеть людскую суть… и нелюдскую тоже. Любую, кроме своей собственной. Этот небольшой сборник, написанный рейхсминистром пропаганды КМ герром Стренжером — крайне необычный взгляд на Вселенную КМ, на старейших и мудрейших её обитателей. В ней рассказывается о тех далёких днях, когда Бесконечная Война ещё не разгорелась в полную силу, но магия и сверхъестественные явления ещё не стали для людей чем-то из ряда вон выходящим. По этому миру, полному тайн и чудес, странствует гомункул Фарон, правый глаз которого видит Цвет.
- СКАЧАТЬ В ФОРМАТЕ fb2: ССЫЛКА
Ц В Е Т
ОГЛАВЛЕНИЕ
История первая. Глаз, видящий цвет
История вторая. Цвет ведьмы
История третья. Смерти цвет
История четвёртая. Цвет пустоты
История первая. Глаз, видящий цвет
Молодой вампир вошел в пещеру и поднялся на небольшое возвышение. Ливень, продолжавшийся весь день, позволил ему вырваться из города раньше, чем планировал. Он сбросил насквозь промокший плащ на каменный пол пещеры и пошел дальше. Полумрак, царивший в ней не мешал его нечеловеческих глазам.
Туннель был не длинным, но несколько раз заворачивал, да и к тому же шел в горку. После второго поворота нелюдь уткнулся в простенькую деревянную стенку и дверь. Последняя, как и всегда, была не заперта.
Открыв дверь, вампир вошел внутрь. Большой зал освещался светящимися магическими шариками. Они крутились вокруг сталактитов, из-за чего на стенах разыгрывалась игра теней. Один маленький шарик постоянно весел над головой проживающего здесь мужчины. Каждый раз, когда он склонялся над книгой или бумагами, шарик отплывал в сторону чтобы дать как можно больше света.
Сам мужчина был не молод. Как минимум за пятьдесят, спина его была сгорбленная, волосы и борода в неопрятном состояние, да и он сам, похоже, не волновался о своем внешнем виде.
Посредине зала стоял большой стол, на котором лежало тело молодого человека, в углу несколько стеллажей с книгами и сундуков. Чуть правее пара столов с алхимическими инструментами, а буквально напротив большого стола, стол поменьше, уже письмена. Вот как раз за ним и сидел мужчина.
Вампир почувствовал, как на него кто-то смотрит. Это был не мужчина, тот даже не обратил внимание на гостя. Это взгляд был одновременно полон злобы и страха. Парень оглядел зал пещеры и обнаружил что на столе с алхимическими инструментами, внутри большого, наполненного спиртом сосуда плавал черный глаз с красной радужкой. Невольно вампир дотронулся до своего правого глаза. Ведь и у него радужка тоже красного цвета.
Он подошел к алхимику и поставил на его стол корзинку с копченым мясом, фруктами и овощами. После чего, не дожидаясь какой-либо реакции, направился к глазу. Подойдя к сосуду, нелюдь присел и стал разглядывать странный глаз. И как он только держится на плаву ровно в центре?
Кровь. Стекло. Трещина. Тюрьма. Человек. Глаз.
Поток ассоциаций захлестнул вампира и вот-вот был готов смыть его сознание, а потому он уже потянулась к сосуду. Но чужая рука накрыла глаз черным куском ткани.
— Гауч!
Парень вздрогнул. Когда это алхимик успел подойти?
— А?
— Будь осторожней, — предупредил его мужчина и подошел к телу, лежавшему на столе, — Сегодня мне понадобиться твоя помощь в операции.
Вампир бросил взгляд на тело. Еще вчера оно выглядело как подросток, но теперь полностью сформировалось. Гомункул. Искусственный человек, созданный с помощью алхимии и магии. Надо признаться это было поразительно. Сомнительно чтобы кому-то это удавалось до этого. Вот только была одна проблема. Тело было пустым. Алхимику удавалось заставить его двигаться, даже говорить, но не жить. Тут уже невольно поверишь в существование души.
— Что ты собираешься делать, Гаутхер?
— Удалить правое глазное яблоко, конечно! Принеси мне тонкий нож!
Нелюдь взял со стола нож с тонким лезвием. После чего зажег свечу и несколько раз провел лезвие над самым кончиком пламени. Только после этого он передал его Гаутхеру. Тот в свою очередь приказ ему раскрыть правый глаз гомункула как можно шире.
Острие ножа аккуратно стало опускаться, вырезая глазное яблоко. Не сказать, что это была совершенная операция. Но, во всяком случае, повреждения были не слишком критические. Уже через несколько минут Гаутхер вытягивал глазное яблоко специальными щипцами. Наибольшую проблему представлял нерв, но его удалось обрезать.
— Зачем мы это делаем?
— Чтобы поместить туда новый глаз.
Сложно сказать чего добивался Гаутхер очевидными ответами. Возможно, он просто не хотел отвечать, вот и все. Парень взглянул на прикрытый тканью сосуд. У него закрались сомнения, возможно ли это. А если и возможно, то какой в этом смысл, если этот новый глаз, столь злобная сущность. Но, наверное, у Гаутхера есть какой-то план.
— Ты принес аметист?
Вопрос вывел вампира из задумчивости. Он стал проверять свои карманы и уже через минуту вытащил маленький мешочек и передал алхимику. Тот извлек оттуда шарик, сделанный из аметиста. Ювелиру пришлось прилично постараться, чтобы добиться такого качества. Только теперь вампира осенило. Ведь это был не просто шарик, а вполне себе глаз, такого же размера, как и тот, что они только что вытащили!
— Гаутхер, ты собираешься заточить ту сущность в этот аметист?
Алхимик взглянул на нелюдя. Несколько секунд он теребил свою бороду, а потом ухмыльнулся.
— Ну, что-то вроде этого Гауч.
Молодой парень не стал обижаться, что Гаутхер снова назвал его не его именем. Что толку? Алхимику абсолютно плевать. В конечном счете, это Гауч навязался к нему, а не на оборот.
Гаутхер подошел к столам с алхимическими инструментами и положил аметист на специальный держатель. А под ним зажег свечку. Теперь самый кончик пламени нагревал камень.
— Я тебе рассказывал смысл эксперимента?
Гауч подошел ближе, чтобы понаблюдать за нагреванием камня.
— Нет.
— Тогда слушай. Нет ничего проще, чем создать человеческое тело. Ингредиенты можно достать почти на любом рынке. Что нужно, так это информация в виде спермы и энергия. Дальше оно будет расти само. То, что получается, таким образом, называется гомункулами.
Гауч взглянул на тело, лежавшее на столе. Интересно, кто стал «отцом», этому существу.
— Но оно пусто. Это не более чем оболочка, одежда. Бесполезна сама по себе. Чтобы жить, ему нужна душа. Кто-то считает, что если обратиться к богу в молитве, то он снизойдет и подарит телу душу. Глупость! Единственный способ создать душу для тела, выковать ее! Для новой души можно использовать осколки других. Но кто может сказать, что осколков хватит для создания полноценной души?! Кто может измерять и померять душу? Вероятно, никто.
— И ты хочешь использовать душу этого существа?
Гауч бросил взгляд на сосуд.
— Нет. Я не уверен, есть ли у него душа. Самосознание – да, душа – неизвестно. Он не более чем вместилище энергии, катализатор.
— Тогда чью душу ты используешь?
Вздох. Гаутхер обернулся.
— Ты слишком недогадлив, Дегэйр.
Он назвал его по имени. Этого не случалось с тех пор как молодой Дегэйр набился к нему в помощники. «Потому что наука, это будущее!». Дегэйр не обладал ни талантом к наукам, ни уж тем более способностям к обучениям. Увы, ему не повезло родиться достаточно доверчивым, но в то же время восхищенным наукой парнем.
Посеребренный стилет вошел в глаз Дегэйра. Он открыл рот от удивления, но не издал ни звука. Гаутхер осторожно уложил его на землю. Молодой вампир умер быстро. Не дожидаясь момента, когда тело это осознает, Гаутхер вытащил ругой нож и вскрыл грудную клетку. Проткнув аорту лезвием, он наполнил большую склянку кровью нелюдя.
Бережно взяв щипцами, аметистовый глаз, алхимик опустил его в склянку. Кровь зашипела и закипела. Она испарялась, оставляя на камне бледно красную корочку. Когда немного он остыл, Гаутхер стащил ткань прикрывающую сосуд с глазом.
Их взгляды встретились, озлобленный и полный страха, со спокойным и уверенным.
Алхимик открыл сосуд и вылил содержимое склянки вместе с аметистом. Жидкость внутри приобрела красноватый оттенок. Положив ладони на сосуд, Гаутхер произнес короткое заклинание. Жидкость стала нагреваться. Из открытого отверстия сосуда повалил густой пар.
Алхимик накрыл все это безобразие металлическим колпаком и отошел. Крик едва не оглушил его. Нет, это был не осязаемый звук, но это не мешало ему повредить разум. Закрыв глаза, Гаутхер стал считать. После каждого десятка крик становился все тише и тише. Угасал, вытеснялся, ограждался от разума мужчины. Когда алхимик довел мысленный счет до ста, крик умолк.
Бах!
Металлический колпак подлетел вверх. Он перекосился, и на нем появилось несколько новых вмятин. С жалобным звоном колпак упал на пол, и из него вылетело стекло. Подойдя к столу Гаутхер обнаружил, как по нему катится аметистовый глаз. Теперь его цвет был глубже и, казалось, что он стал больше напоминать живой глаз. Был какой-то блеск и тепло.
Бережно взяв его, Гаутхер подошел к гомункулу. Долговязому, молодому парню, чьи черные волосы доставали до груди. Его лицо можно было назвать костлявым и продолговатым. Скулы, подбородок и брови, они казались острыми, как камень, который наточил ветер.
Алхимик опустил аметистовый глаз в правую глазницу. Закрыл веки пальцами и положи ладонь сверху. Тепло стало медленно расходиться по телу. Легкие впервые в своей жизни заглотили воздух. Сердце сделало свой первый удар, а по нервным узлам пробежалась первый сигнал. Жизнь заявила права на это тело.
●
Цвет. У него нет названия, но он был по истине прекрасен. Подобно пелене оно укутало его и подняло наверх со дна бездны, на которое он опускался. Из тьмы. Его вытащили, вырвали, не спрашивая его согласия.
●
Серые сталактиты, белые шарики света, мягкая тишина и легкая сырость. Все это встретили его. Он поднялся. Мышцы неохотно отзывались на его указания. Они никогда до этого не работали, хотя и знали, как это делать.
Возле него на стуле сидел немолодой мужчина. С трудом гомункул разомкнул веки правого глаза и взглянул им на алхимика.
— Желтый.
Приятный, теплый желтый цвет исходил от мужчины. Он переливался и смешивался, словно бы передавал саму суть алхимика. Все в этом зале, так или иначе, хранило следы этого желтого цвета. Он был уникален и мог принадлежать только одному существу. Словно был отпечатком души.
Гомункул опустил голову и его правый глаз стал рассматривать свои руки. Тогда, какой же цвет у него? Какой он оставляет отпечаток?
— Не трудись. Ты бесцветный, пока.
Гомункул снова посмотрел на мужчину.
— Мне кажется, я знаю твое имя.
— Конечно, знаешь, ведь ты видишь мой цвет. Мою суть.
— Суть?
— А вот у тебя нет ни имени, ни цвета. Так что я пока дам тебе временное… Гм, как насчет Фарон?
— Фарон, — гомункул задумчиво повторил свое новое имя, а потом еще раз, — Фарон.
Имя без цвета. Цвет без имени. Какой в этом смысл. Впрочем, не называть же ему себя просто «я». Это было бы странно. Хотя и верно.
— Могу ли я услышать тогда твое имя?
— Михей.
●
Михей стал учить Фарона. Его разум с легкостью воспринимал новые знания, от математики до истории. Гомункул желал узнать все, что только мог. Одни знания вызывали были в новинку для него, другие он как будто вспоминал заново. Алхимик объяснил, что это могут быть знания вампира, ставшего основой для души Фарона. Похоже, что душа неразрывно связана с личностью и, несмотря на то, что гомункул был уже другим человеком, знания и некоторые моральные качества просочились в него от вампира.
Но сколько бы Фарон ни учился, он не мог найти ответ на свой вопрос. Какого он цвета? Неужели он бесцветен и всю свою жизнь будет таким? Невидимка для собственного правого глаза. Это раздражало его. Он должен был найти ответ на этот вопрос. Зачем, спросите вы? Да какая разница. Как будто ответы нужны для чего-то ещё, кроме как удовлетворения любопытства.
Поэтому неудивительно, что однажды настал день, когда Фарон сказал:
— Михей, я ухожу.
— Иди, — пожал плечами старик, ожидавший этого уже давно. – Попробуй найти свой цвет, если так хочешь.