ЭПИЛОГ

 

Из опрокинутой голубой бездны над головой льётся тёплый свет. Ветер, пахнущий чем-то пряным и сладким, приятно холодит лицо Зузанны. Они втроём сидят на вершине холма, среди зелёной травы, в дырявой тени деревьев, и смотрят вниз, на осёдланную мостом серебристую реку и разноцветные домики по обоим её берегам. Ладонь Кора нежно поглаживает Хозяйку по волосам, совсем как тогда, в тёмной комнате старого дома, осаждённого толпой живых мертвецов.

— Поверить не могу, что когда-нибудь так оно и будет, — говорит Рокфор. – Ни злобных нелюдей, ни фанатиков Армии Света, из которых каждый второй ещё похуже любого вампира, ни развалин, ни стрельбы на улицах, ни мутантов из Серого города…

— Будет, — кивает Кор. – Непременно будет. Тихий, безопасный, мирный Энск. Сегодня мы победили – благодаря тебе, маленькая моя, — он улыбается Зузанне. – Сделали первый шаг к нашей цели. Впереди ещё долгий путь и много других сражений, но разве за это, — Кор указывает рукой на город, — не стоит драться? Как ты думаешь, Зю?

Крысиная Королева прикасается пальцами к его щеке. Вдыхает запах любимого мужчины и не может им надышаться.

— Я любить тебя, Кор, — шепчет она. – Я делать всё, что ты сказать. Всегда. Только ты никогда не говорить мне уйти, хорошо? Тогда лучше говорить мне – ум…

Договорить у Зузанны не выходит.

Поцелуй, которым Корнелиус запечатывает её губы, длится целую вечность и ещё немножко.

●

— Ну как, доктор?

Корнелиус взвился с табуретки шустрее, чем ракета со стартового стола.

Фельдшер Артур Вадер, он же Шприц, затворил дверь, а потом воздел к низкому потолку подвала указательный палец. Жест получился поистине величественный. Впрочем, в исполнении человека этакой комплекции любое движение выглядело впечатляюще, примерно как передвижение континентов в доисторическую эпоху.

— Тьише, тьише, юноша! Не так прытко. У фашего друка есть перелом руки. О, без смещений, без раздроблений… простой случай. Через мьесяц он будет софсем здороф.

— А девушка?

Вадер несколько помрачнел.

— Дьефушка, да… С ней хуше. Я нье психиатр, а тут налицо полнейшее нерфное истощьение. Чудофьищный стресс, понимаете? Ей надо полный покой, много спать, никаких фолнений. Я дал ей снотфорного, она сейчас отдыхает.

— Я могу её увидеть?

Лунообразное лицо Вадера расплылось в улыбке, отвисшие, как у бульдога, щёки затряслись:

— О, молодость, молодость… Люпофь! Я это очень понимаю, молодой челофьек, хотя по мне такого и не скажешь. Ну, будь по-вашему. Только очень тихо, я фас прошу, хорошо?

— Я буду сама осторожность, доктор, — заверил Кор. – Как мышка!

— Ну-ну, — хохотнул фельдшер. – А я, пошалуй, пойду, пропущу утреннюю рюмочку. Не шальите там! – погрозил он Корнелиусу пальцем, толстым, как свиная сарделька.

Лидер Сопротивления проводил Вадера взглядом, потом тихонечко приоткрыл дверь, изо всех сил стараясь, чтобы та не скрипнула, и проскользнул в изолятор.

Первое, что он увидел, — это протянутый по его адресу увесистый кулак Рокфора. Кор поднёс палец к губам, показывая, что он всё понял, и на цыпочках подошёл поближе.

Тело Хозяйки Подземелий до самой шеи было укутано полосатым казённым одеялом. Её лицо, перечёркнутое скрывающей глаза чёрной повязкой, было бледным, как лик беломраморной статуи. Серебристые волосы разметались по подушке и словно бы окружали девичью головку чуть светящимся нимбом. Она спала, спала спокойно и глубоко.

И ей определённо что-то снилось. Что-то хорошее. Иначе отчего бы она улыбалась?

Корнелиус, не отводя взгляда от своей возлюбленной, присел на койку рядом с Рокфором. Тот неловко протянул ему левую ладонь, и они обменялись рукопожатием.

А потом, опасаясь лишний раз шевельнуться, стали просто ждать.

Ждать пробуждения Крысиной Королевы.

●

А у дверей больницы их, в свою очередь, ждал Погонщик.

Небеса, молчавшие до сих пор, в тот вечер разразились сильнейшим снегопадом из всех, что когда-либо в жизни видел колдун. Белые хлопья, тихо кружась в желтоватом свете редких уличных фонарей, плотной завесой роились в морозном воздухе, скрадывая очертания домов на другом конце улицы. Всё тонуло в этой колышащейся бледной завесе, весь город, вся эта Бесконечная Война, все эти люди и нелюди, живые, мёртвые и вновь ожившие для того, чтобы её продолжать. В тот вечер всё в этой вселенной казалось чуточку нереальным, всё казалось странным, мистическим сном, который, хоть и несколько затянулся, непременно кончится с приходом утра. Погонщику это нравилось. Там, откуда он был родом, снег был в диковинку, особенно столько.

— Всё идёт по плану, — говорил он, казалось бы, в пустоту. Стоя на пороге больницы с запрокинутой назад головой и закрытыми глазами, он позволял снегу ложиться на лицо, таять и ручейками стекать по подбородку и шее. Он говорил со снегом — хоть эта стихия была ему неподвластна, но слушатель из неё был хороший.

Как и плюгавенький вампир-забулдыга, случайно остановившийся рядом прикурить и совершенно не глядевший в его сторону.

— План изменился, не так ли? — несомненно, вампир тоже разговаривал с кем-то другим. Половина его лица была спрятана в ладонях — он старательно пытался разжечь сигару, игнорируя снег, тушащий пламя снова и снова. Вторую половину надёжно скрывали поля широкополой шляпы.

Чернокнижник извлёк что-то из внутреннего кармана куртки и повертел в руке при свете фонаря.

— Смахивает на то. Командор хотел, чтобы я помог машинам грохнуть Её Крысейшество, а вместо этого мы с Её Крысейшеством подружились и готовы вместе освобождать Энск от мерзких оккупантов. Я теперь — доблестный боец Сопротивления, — он усмехнулся и покачал головой. Предмет в его руке на миг блеснул тёмно-лиловым отсветом.

— Сопротивления… кому? — наконец задымив ужасной, на вкус Погонщика, сигарой, вампир не спеша направился прочь.

— На первых порах — всем, кому только можно. В основном, конечно же, группировкам Чёрного города, граничащим со станцией герра Джулиано. Почему мы не будем трогать саму станцию?.. О, слишком уж он мелкая сошка, этот ваш командор. У Сопротивления есть куда более важные цели. Так я и скажу нашему славному лидеру. Угрохать старину Винченцо всегда успеем — вряд ли он воспользуется передышкой… которую мы столь неосмотрительно ему предоставим.

— Не вздумал бы ты водить нас за нос, колдун, — бросил собеседник, поправив шляпу и кашляя, будто курить ему доводилось нечасто. На миг Погонщику открылись глаза, которые могли принадлежать только одному нелюдю по эту сторону Харонского моста. Но не было же, в самом деле, у командора братьев-близнецов? Конечно же, это был просто связной. Что за абсурд. — Нас и наших новых партнёров.

«Терпение,» — подумал Погонщик, провожая вампира взглядом. И бывшему теперь уже боссу, и этим его партнёрам нужно теперь лишь запастись терпением. Ждать. Наблюдать. Пожинать плоды. Идти по следу, что они выжгут на теле города. Заполнять пустоты, что они выгрызут в его плоти. Жить и сражаться, не прикрываясь этим чёртовым балансом.

Каждый из них получит своё. Кто-то получит власть, кто-то свободу, кто-то — своё долгожданное возмездие. А потом своё получит и он. Непременно получит.

Чёрный кристалл в его руке вновь вспыхнул, и обжигающий холод на краткую долю мига обжёл подушечки пальцев чернокнижника, так что тот едва его не выронил. Тетра-сервер. Всё, что осталось от Объекта «Протей». Гиперкосмическая игрушка, не горящая ни в каком в огне. Если получится её расщепить, не развоплотив случайно… если взломать её код и создать подходящий для простых смертных интерфейс… Бездна возможностей, разверзшаяся перед Погонщиком, поражала. Он чувствовал, что скатывается в неё, падает, и этим падением он упивался.

— Да, мы все получим своё, так или иначе, — улыбнулся он, сжав тетра-сервер в кулаке так, что острые грани взрезали кожу. Похоже, кровь нравилась кристаллу. — Сражайтесь друг с другом, крысятки, вы ведь так это любите. А старина Мбага присмотрит за вами. Проследит, чтобы вы не переставали драться. Будет держать вас в тонусе. А там уж придумает, что с вами делать дальше.

Это будет эксперимент, решил он. Его личный маленький эксперимент над этим прекрасным городом. Над всем, что в нём есть, над всеми, кто топчет его асфальт… и над самим собой, разумеется. Он говорил Корнелиусу, что верит в силу. Что ж, самое время проверить, кто здесь по-настоящему силён.

Сунув своё сокровище за пазуху, Погонщик опустил руки в карманы и зашагал в сторону, противоположную той, где исчез вампир. Снег тихо скрипел под его подошвами, и он представлял, будто сокрушает хребты миллионов безвинных снежинок. Нет-нет, нельзя об этом думать благородному воину Сопротивления, как можно!..

Белая пелена скрыла его, а через пару минут вдали стих и смех колдуна.